Слепой цирюльник
Шрифт:
Маргарет Гленн уронила свою книжку на колени и откинулась в шезлонге, прикрыв глаза. Ее довольно худощавое, миловидное и озорное личико – обычно обманчиво строгое, словно у школьной училки, – сейчас выражало недоумение и тревогу. Она держала за дужку очки для чтения в черепаховой оправе, морща лоб над карими глазами. Она была закутана в меховое манто, на шее бешено трепетал шелковый, расписанный вручную шарф, из-под маленькой коричневой шляпки выбивался темный локон, игравший на ветру.
Она задумчиво проговорила:
– Интересно, куда же запропастился Кёрт? Уже скоро чай, а он еще когда обещал прийти, мы же собирались заманить вас обоих в бар на коктейли… – Она пошевелилась,
– О, я догадался, – лениво протянул Морган. – Он застрял с той бойкой блондинкой из Нэшвилла, помнишь, она впервые едет в Париж, утверждая, что собирается обрести там духовный опыт.
Разрумянившаяся на ветру Пегги уже собиралась что-то ответить, но тут заметила выражение его лица и вместо того лишь показала ему язык.
– Вот еще! – произнесла она, но без всякого запала. – Знаю я таких кривляк. Одевается как потаскушка, но при этом мужчину к себе не подпустит и на пушечный выстрел. Вот что я тебе скажу, – продолжила мисс Гленн, покачивая головой и моргая с умудренным видом. – Держись подальше от женщин, которые желают обрести богатый духовный опыт. Это означает лишь то, что телесно они в этом участвовать не собираются. – Она нахмурилась. – И все же – что могло случиться с Кёртом? Даже если сделать скидку на знаменитую безалаберность американцев…
– Ха-ха-ха! – возликовал вдруг капитан Томассен Вальвик. – Йа вам объясняйт, наверное. Наверное, он как лёшадь.
– Какая лошадь? – изумился Морган.
Капитан Вальвик дружелюбно фыркнул, по своему обыкновению сгорбив широкие плечи. Хотя палуба ходила ходуном, отчего шезлонги наползали друг на друга, он с легкостью удерживал равновесие. Его вытянутая обветренная физиономия сморщилась в радостном предвкушении, а блекло-голубые глаза за крохотными очками в золотой оправе заблестели почти неприлично весело. Он сморщился еще больше, снова фыркнул по-лошадиному сквозь рыжеватые усы, сдвинул на ухо свое широкое твидовое кепи и взмахнул рукой с такой силой, что у человека помельче подобный жест сошел бы за боксерский удар.
– Ха-ха! Ха! – оглушительно захохотал капитан Вальвик. – Йа вам рассказывайт. У меня дома, в Норвегии, у нас есть традиций. Когда вы хотите остановить лёшадь, вы говорите: «Тпру!» Но мы не так. Мы говорим: «Бру-бу-блу-блу-блууу!»
Капитан Вальвик затряс обвисшими щеками, а потом вскинул голову, словно Тарзан над только что пойманной добычей, издав самый выдающийся вопль, какой когда-либо доводилось слышать Моргану. Такие звуки невозможно записать буквами человеческого языка, от этого они лишаются всей своей красоты и проникновенности. Вопль отдаленно походил на бульканье воды, выливающейся из ванны, но завершался торжествующим боевым кличем, к которому примешивалось дребезжанье неисправных канализационных труб, словно мистер Пол Уайтмен (к примеру) сочинил симфонию водосточных труб, решительно задействовав все духовые и струнные.
– Бру-блу-бу-лу-лу-лууу-булууу! – возопил капитан Вальвик, начав пониже, с потрясания головой и щеками, и запрокидывая голову на самой высокой ноте.
– Не слишком ли сложно? – поинтересовался Морган.
– О нет! Йа делаю легко, – хмыкнул его собеседник, благодушно кивая в подтверждение своих слов. – Но йа рассказывайт, как первый раз попробовал это с лёшадь, который понимал только английский, и лёшадь не понимал меня. Йа рассказывайт, как это было. В тот раз, когда йа был молод, я ухаживал за девушкой из Вермонта, где всегда снег, как в Норвегии. И вот йа подумал: йа ее покатайт на санках, чин по чину. Йа нанял лучший лёшадь и санки, какие были, йа сказал девушке: жди в два, и йа поехал
Все это сопровождалось настоящей пантомимой: капитан Вальвик натягивал поводья воображаемой лошади. Испустив тяжкий вздох, он скорбно помотал головой, после чего дружески подмигнул:
– Йа так больше и не приглашал девушку покататься. Ха-ха-ха!
– Что-то я не улавливаю, – заявила Пегги Гленн, глядевшая на него с недоумением. – Чем на эту лошадь похож Кёрт Уоррен?
– Йя не знаю, – признался капитан и поскреб голову. – Йа только хотел рассказать историю, йа полагаю… Может, у него морская болезнь? Ха-ха-ха! И это напоминает мне. Йа вам рассказывайт историю, как был бунт на корабле, потому что мой кок все время съедал из супа весь горох и…
– Морская болезнь? – воскликнула девушка с негодованием. – Чепуха! По крайней мере… бедняга, надеюсь, что нет. Мой дядя так от нее страдает, а еще больше – оттого, что пообещал выступление своих марионеток на судовом концерте… Как думаете, может, нам стоит пойти и узнать, что там с Кёртом?
Она умолкла, когда стюард в белом кителе кое-как выбрался на палубу из ближайшей двери и всмотрелся в сгустившиеся сумерки. Морган узнал в нем стюарда, который обслуживал его каюту: жизнерадостный молодой человек с приглаженными черными волосами и лошадиным лицом. Сейчас у него был какой-то заговорщический вид. Скользя по палубе, продуваемой ветром, он помахал Моргану и заговорил, перекрикивая шипение и грохот волн.
– Сэр, – начал он, – я от мистера Уоррена. Он просил передать привет, а еще он приглашает вас зайти. И всех остальных друзей тоже…
Пегги Гленн села прямо:
– Но с ним все в порядке? Где он? Что вообще происходит?
Стюард засомневался было, но затем принялся успокаивать ее:
– О, что вы, мисс! Все в порядке. Просто, я так понимаю, кто-то его стукнул.
– Что?
– Дал ему в глаз, мисс. И еще по затылку. Но он нисколечко не расстроился, мисс, ни капли. Когда я выходил, он сидел на полу в каюте, – восхищенно продолжал стюард, – с полотенцем на голове и обрывком кинопленки в руке и ругался на чем свет стоит. Но наподдали ему здорово, мисс, что верно, то верно.
Они переглянулись, а затем все вместе поспешили за стюардом. Капитан Вальвик, отдуваясь и сопя в усы, грозил негодяям всеми карами небесными. Они с усилием оттянули одну из дверей и ввалились в теплый, пахнувший краской и резиной коридор, а в следующий миг дверь захлопнулась от ветра, подпихнув их. Каюта Уоррена, большой двухкомнатный люкс, который он занимал один, располагалась на палубе С и была крайняя по правому борту. Они спустились по ходившему ходуном трапу, проскочили мимо мрачного зева, ведущего в ресторан, и постучали в дверь С91.