Слепой охотник

Джиллиан

... Ирина подняла пачку листов, всмотрелась в первый, который взяла с земли. Он упал, когда у Жени пошёл приступ автописьма... Говорили - он гениален в акварели. Но и портретист из него... Чуткий. Она улыбалась себе с листа, однако озабоченную морщинку между бровями, которые ей так трудно расслабить, он тоже уловил. И глаза тяжёлые... Девушка посидела, посидела - и сунула лист, скатав в трубочку, в карман куртки. Не отдаст. Всё равно он бы сам подарил ей.

Она встала, побродила рядом с художниками, осторожно, стараясь не мешать, заглядывая в их работы. Заметила за

собой, как несколько раз вздрогнули пальцы. Как хочется рисовать... Взять бы кисть, выдавить краску из нескольких тюбиков на палитру... Такие знакомые по ощущениям движения. Слёзы подступили к потеплевшим глазам, горло сжалось...

Она вернулась к своему камню. Но теперь сидела как на иголках. Время... Время постепенно сокращалось... Взглянула на часы телефона, а потом подняла глаза: снизу, с площади, к ней торопится Ярослав. Вставать не стала. Он видел её и спешил именно к ней. Правда, приблизившись, он сначала уселся на камень напротив и, оглядевшись, тихо сказал:

– Ирина, что теперь будет? Этот Женя твой - он слишком активно взялся за это дело. Тебе не кажется, что он расшевелил осиное гнездо?

– Что случилось?
– встревожилась девушка.

– Они собираются отобрать личные вещи у загонщика. Не понимаю. Какие-то три монеты. Зачем?

Она озадаченно помолчала. Хмыкнула.

– Я понимаю - зачем. Но... Он мог бы и позвонить - спросить, сумею ли я...

– О, до меня тоже дошло, - с неудовольствием сказал Ярослав.
– Может, сама позвонишь, пока не поздно? Они пока только отслеживают загонщиков.

– Подожди, - медленно сказала она.
– Если сами загонщики здесь...

– Да, Демьян тоже.

– Я думала, это случайность...

– Будешь звонить Жене?

Она не успела ответить на вопрос. К ним подошёл один из художников, который до сих пор пристально присматривался к беседующих (видела Ирина), и, выразительно глядя на Ярослава, сказал:

– Этот камень - Женькин.

– Я знаю, - отозвался Ярослав и объяснил: - Мы знакомы. Он немного задерживается. Как придёт - уступлю.
– А когда художник отошёл, он сквозь зубы проворчал: - Как будто именной...

– Ты злишься, - ровно заметила она.
– Почему?

– Хочешь откровенно?
– бросил Ярослав.
– Мне не нравится, что этот Женя (подчеркнул он брезгливо) вмешался в то, что уже несколько лет было нашим делом. Да, можешь назвать моё недовольство ревностью к чужаку. Но ведь он и есть чужак! Пришёл, увидел, победил! Что ему надо? Чего он лезет?

– Ты забываешь, что Женя кровно заинтересован, чтобы покончить со всем этим, - вздохнула Ирина и снова опустила глаза на мобильник, ткнула кнопку, чтобы увидеть часы.
– Подумай: долго бы ты сам выдержал, случись тебе сидеть дома годами?

– Говорят, женщины любят несчастненьких, - не глядя, словно размышляя вслух, в воздух заметил Ярослав.

Ирина присмотрелась к нему. Он явно ждал, что она кинется опровергать это мнение. Явно готовился к спору.

– Ну, если говорят, наверное - правда, - пряча насмешку, спокойно сказала она.
– Есть одно "но": можно ли назвать Женю несчастненьким? Что-то

мне не кажется, что он под эту категорию подходит.

Он раздражённо скривился, но замолчал.

Ирина начинала нервничать, часто поглядывая на часы. Ей уже пора было бежать домой. На такое долгое пребывание на Арбате она не рассчитывала. И чем чаще она поглядывала на часы мобильного, тем больше начинала чувствовать, что пространство и окружающие их люди разительно изменились. Доброжелательности она больше не ощущала. Становилось холодно, оттого что и художники, и прохожие, казалось, посматривают на неё как-то... враждебно.

Она поёжилась... Слава Богу... Недолгую и относительную тишину прервал звонок мобильного. Женя.

– Ирина, если мы привезём тебе личные вещи и три монеты одного типа, ты сумеешь?.. Ну, ты поняла...

– Нет, - резко ответила она.
– Я ухожу. Мне пора.

– Но мы тебя как раз до работы добросим, а там ты...
– начал удивлённый Женя.

– Женя, мне срочно нужно домой. Только после этого я смогу разобраться с тем, что вы мне принесёте. Я задержалась слишком надолго.

– Но ты же вроде и сама заинтересована...

– Через часа полтора я снова заинтересуюсь, - оборвала она его реплику, чеканя каждое слово.
– Но сейчас мне нужно домой! В общем, я пошла.

Она сунула замолчавший мобильный в сумочку, попросила соседа присмотреть за вещами Жени. Ярослав подал ей руку и повёл по тесной от субботнего люда улице.

Когда они подошли к остановке, рядом с ними затормозила светло-серая "тойота". Приоткрылась дверца со стороны пассажира впереди.

– Садитесь! Никита довезёт до дома!

Девушка без раздумий шагнула к машине, Ярослав ещё раньше - открыть ей дверцу. Оба уселись. Едва машина пошла на обгон троллейбуса, Ирина спросила:

– А где Красимир?

– Остался с Максом, - отозвался Женя.
– Они хотят проследить за Демьяном и загонщиками. Ирина, адрес говори. И ещё: сколько времени тебе понадобится на твои срочные домашние дела?

– Как минимум - минут сорок, - неуверенно сказала девушка.

– Хм... Так точно? Ладно - успеем съездить снова на Арбат.

Потом все молчали. Ирина не хотела говорить о Григории, которого надо будет заставить встать с кресла, "прогулять" по квартире минут пять, а ещё лучше - десять: надо, чтобы он двигался и не получил пролежней. Потом накормить, снова поводить по квартире, помочь ему добраться до туалета, вернуть к креслу, после чего она будет свободна до вечера. Вот и сорок минут.

Машина завернула к подъезду. Ирина чуть не вылетела - так торопилась. Женя, успевший выйти почти одновременно с нею, слегка приподнял брови, но ничего не сказал. Возможно, он решил, что она дома занимается чем-то связанным с работой в фитоаптеке - например, делает какие-нибудь настойки. Девушка вздохнула. Придумала за него, а теперь есть возможность соврать так, чтобы поверили. Ну, если он спросит.

Но он сказал другое, протянув пакет:

– Здесь вещи загонщика и в отдельном пакетике три монеты. Ты будешь дома этим заниматься? Или пойдёшь в аптеку?