Слёзы Лимба
Шрифт:
— Ларри истину глаголет, Себ. Ты единственный среди нас, кому разрешено использовать оружие. Татьяна нуждается в тебе, — вновь вошла в комнату к мужчинам Кристина, но на этот раз в новом медицинском халате.
— Я просто не представляю, с чего начать. У нас нет никаких зацепок, — устало произнес Себастьян и сел на кушетку. — Я обещал Татьяне во всем разобраться, но чувствую, что не смогу сдержать свое слово.
— Ты бывший военный, — серьезно посмотрел на него Ларри. — Ты должен чувствовать врага издалека.
Неожиданно их разговор прервал телефонный
— От нас ждут ответов, — посмотрела на мужчин Кристина. — Директор сказал, что ждет отчет в восемь. Думаю, его терпение на исходе.
— Что мы ему скажем? — с сомнение посмотрел на коллег Себ и с неуверенностью подошел к телефонному аппарату. — Я не могу ему рассказать эту версию.
— Придумай уже что-нибудь. Необязательно говорить правду, — произнес Ларри, похлопав Себастьяна по плечу. — Но мы не можем бросить Татьяну в беде.
— Ладно. Уже все равно нет другого выбора, — глубоко вздохнул тот и медленно прижал трубку к уху. — Алло?
Кристина с Ларри встали рядом с ним и с выжиданием смотрели на Себастьяна, следя за тем, как на его лице стремительно сменяются эмоции, в которых не виднелось ни одной положительной. Тот, выслушав собеседника на другом конце провода, лишь утвердительно покачал головой, что-то пробубнил и бросил трубку, словно та стала раскаленной и обожгла его вспотевшую ладонь.
— Что? Что он сказал?
— У нас плохие новости, ребята. Очень плохие. Похоже, Ларри, нам придется немного покататься по городу. Намечается хорошее начало дня.
***
Температура воздуха в это утро упала до рекордно низкой отметки, из-за чего Татьяна и Сьюзен были вынуждены одеться как можно теплее, чтобы ненароком не получить обморожение у самого выхода из подъезда. Сьюзен с удовлетворением смотрела на свою подругу, которая решила привести себя в порядок и выглядела, даже в такую студеную погоду, невероятно свежо с легким макияжем, подчеркивающим все достоинства ее утонченных черт лица. В особенности выделялись выразительные большие глаза, украшенные длинными густыми ресницами, покрытыми небольшим слоем туши, и тенями на верхних веках, лежавшими на коже так аккуратно, что это ничуть не утяжеляло взгляд. Татьяна смогла уговорить своего мужа, чтобы тот дал им сесть за руль машины без сопровождения водителя, хотя тот не желал отпускать женщин одних и даже пытался вызваться ехать вместе с ними, но те настойчиво требовали, чтобы мужчина дал им возможность съездить к Итану самостоятельно. Беспокойство Петра можно было понять, тот едва не потерял жену в эту ночь. Но Сьюзен удалось заверить его, что рядом с ней его супруга будет под надежной защитой.
Их незапланированная поездка могла не состояться, так как автомобиль из-за холодной погоды не желал заводиться. Но, к счастью, спустя несколько попыток машина ожила, и мотор весело загрохотал в недрах транспортного средства, призывая дам как можно скорее отправляться в путь.
— Я поведу, — поежившись от холода, сказала Сьюзен и, не дождавшись согласия Татьяны,
— Боится, но его водитель хранит эту металлическую красавицу, как себя самого, — усмехнулась та, садясь рядом со Сьюзен. — Я так ненавижу эту машину. В ней невозможно находиться, когда едешь по бездорожью.
— Тебе танк что ли нужен, чтобы по бездорожью ездить? Я еще не знаю автомобиль, на котором можно ездить там, где нет и намека на дорогу. Чудная ты.
— И далеко твой бывший парень живет? — с ожиданием посмотрела на подругу Татьяна, выдыхая горячий воздух на замерзшие ладони, пытаясь их хотя бы немного согреть.
— Полчаса езды отсюда. Доберемся быстро, — Сьюзен осторожно нажала на педаль газа, и автомобиль тронулся с места, выехав с места стоянки на заснеженную трассу. — Как плавно едет. Просто сказка, а не машина. Знаешь, я давно не навещала Итана. Мы уже полгода с ним не виделись.
— Почему?
— Ну, я восстанавливалась после ранения, операция была немного неудачной, хирург напортачил, когда вытаскивал пулю. Занес инфекцию. Пришлось потом долго отлеживаться и пить всякие таблетки, чтобы прийти в себя. Да и после я пережила еще две операции. Я вся изрезана. Если разденусь, увидишь шрамы. Жуткое зрелище.
— И почему я не была с тобой в тот момент?
— Сама удивлена, что наши пути разошлись. Ненавижу такие моменты, когда близкие друзья перестают общаться. Мы были заняты своей жизнью. И где эта жизнь? После войны все стало другим. Общество сильно изменилось и выглядит избитым.
Сьюзен повернула направо, и автомобиль выехал на широкую улицу, которая была настолько забита всяческими транспортом, что пришлось значительно снизить скорость.
— Кстати, мне вдруг стало интересно, а Джордж всегда говорил с русским акцентом?
— Да? Я не замечала.
— У меня были знакомые, беженцы из России, у них особый акцент, ни с чем не спутаешь. Они выговаривают каждый звук, делают его твердым. А мы любим проглатывать слова.
— Хм, не думала, что тебя интересуют такие темы.
— Я в детстве мечтала стать учителем английского языка. Но не сложилось. В итоге, я ношу полицейскую форму и умею с закрытыми глазами стрелять во всяких ублюдков и попадать в их забитые говном головы. Ты не представляешь, как сладок звук, когда пуля проходит насквозь и заставляет череп хрустеть, как свежее печенье.
— Боже, Сьюзен. У тебя странные предпочтения.
— Вряд ли тебе не нравится подобный звук.
— Я предпочитаю стрелять в ногу. А когда преступник упадет, то сразу же делаю выстрел в руку, желательно в правую, чтобы тот не смог дать сдачу. С левшами сложнее, на них уходит три патрона. Но если приказано ликвидировать вооруженного бандита, то в конце я стреляю в голову.
— Да ты извращенка. Бедные плохие ребята, ты же их замучаешь перед смертью.
— Я давно не стреляла, уже целых два года.