Слезы огня
Шрифт:
– Бедный Чарльз! Но я уверена, Габриэлла быстро вылечит его… Ну, я пошла.
Девушка по-сестрински поцеловала Жан Поля.
– Может, вам этот пистолет нужен больше чем мне, Диди?
– Нет, Шон скорее послушает здравого смысла, если у меня не будет никакого оружия.
«Кроме моего кнута», – мысленно добавила Дайана. Она не забыла, как Лем Джо любит мучить одиноких женщин, думая, что они беззащитны.
Пруди и Руфус ужинали в своем доме. Покачав головой в ответ на их приглашение разделить с ними
– Руфус, вы с Пруди должны уйти в большой дом ради вашей безопасности, а я попытаюсь уговорить своего мужа.
Руфус достал толстую трость, которой он пользовался, когда его ревматизм давал о себе знать.
– Я не уйду отсюда, миссис Диди! У нас с женой это первый дом в жизни, и я останусь здесь, чтобы защищать свою собственность.
Дайана попыталась успокоить старика, понимая, что он только разозлит этих негодяев.
– Оставайся здесь, Руфус, пока ты мне не понадобишься! Лучше, если я встречу их одна. Шон не позволит им дотронуться до меня, но он не сможет удержать их, если они увидят, что ты готов сражаться.
– Ладно, миссис Диди. Я только не понимаю, как ваш муж мог связаться с бандой таких подонков!
– Война была жестока ко многим. У Шона ничего не осталось, кроме горечи.
Девушка вышла на крыльцо.
– Запри двери на засов, Руфус, и не выходи, пока я не скажу!
Вскоре послышался стук копыт по деревянному мосту на старой дороге к Холли Гэп. Шайка мужчин в колпаках остановилась перед маленьким домом. Диди узнала лошадь Лема Джо и презрительно сказала, сжимая в руке кнут, спрятанный в складках юбки:
– Это так похоже на тебя, Лем Бартоу, прятаться под колпаком! Зная твою трусость, я не ожидала ничего другого.
Она повернулась к всаднику на черной кобыле. Жена пожертвовала так много, чтобы купить эту лошадь своему мужу!
– А ты, Шон! Я никогда не ожидала, что ты спрячешься под маской и будешь жечь дома своих соседей! Я знаю, у тебя была причина, чтобы обозлиться, но эти бедные старые негры всегда были так добры к тебе!
Шон медленно снял свой колпак, и девушка даже испугалась, увидев, насколько изменилось его некогда красивое лицо. Глубокие морщины несчастья и боли делали ее мужа на двадцать лет старше.
– Я не принимал в этом участия, Диди, хотя и был там. Но мы должны опередить этих людей, пока они не начали делать то, что уже делают по всему югу.
В глазах Шона полыхал фанатичный огонь.
– Если бы ты видела, что они творят в городах, ты бы сама поехала с нами! То малое, что еще осталось, грабят саквояжники, земля конфисковывается, налоги подскочили… Сейчас наши деньги обесценились, и никто из южан не может позволить себе ничего купить! Освобожденные негры ведут себя так, словно владеют всем! И сами мы ничего не предпримем, они действительно
– Но это же не вина Шайло или Руфуса! Шон, ты не должен позволить им сделать что-нибудь здесь. Я знаю, ты чувствуешь себя обманутым, знаю, что война сильно изменила тебя, но я также знаю, что под этим… под этим твоим колпаком – добрый, честный человек. Шон, как твоя жена, я умоляю тебя заставить этих людей уехать и не совершать преступления, за которые ты никогда не сможешь себя простить!
Шон отвел глаза, в первый раз проявляя неуверенность, и девушка воспользовалась бы этим, но Лем Бартоу спрыгнул с лошади и с грязным ругательством подбежал к ней.
– Сука! Ты никогда не была женой бедному парню, так почему же ты думаешь, что он тебя послушает? Давай, убирайся с нашей дороги, и мы тебя не тронем. Мы не трогаем белых.
С быстротой молнии, захватившей всех врасплох, Дайана выхватила свой кнут. Он змеей обвился вокруг испуганного главаря шайки, привязав ему руки к туловищу. Еще один взмах – и Диди накинула толстую петлю на шею Бартоу.
– Еще одно движение и я сломаю тебе шею! – Она увидела, как один из бандитов достал пистолет, и хрипло сказала Лему Бартоу:
– Я не шучу! Если кто-нибудь из твоих мародеров выстрелит, я на последнем дыхании затяну петлю, которая давно уже должна быть у тебя на шее.
– Убери пистолет, Рэнди, – прохрипел Лем.
Девушка была удивлена тем, что Бартоу даже не сопротивляется. Да он же просто трус, который всегда прячется за свою банду!
– Скажи, чтобы они убирались отсюда! А если нет, то их вожак за все заплатит.
Лем отдал приказ и добавил потом, чтобы его услышала только Дайана:
– На этот раз ты победила, но мы вернемся, и тогда ты уже не будешь нас ждать…
Затянувшаяся петля едва не задушила его.
– Ты же убьешь меня! Шон, заставь эту дьяволицу отпустить меня!
Девушка выхватила пистолет из-за пояса Лема и приставила к его голове.
– Что я сказала другим, касается и тебя, Шон! Если ты выстрелишь в меня – я не думаю, что ты опустишься так низко, – этот уйдет со мной, – сказала она, кивнув на Лема.
Дайана посмотрела на лошадь Бартоу, терпеливо ожидавшую своего хозяина, и выстрелила в воздух. Лошадь стремглав умчалась прочь.
– Моя лошадь! Черт побери, как я доберусь обратно?
Дайана посмотрела на его ноги.
– Эти сапоги кажутся мне довольно прочными.
Она освободила разбойника. Потирая шею, тот посмотрел на девушку с нескрываемой ненавистью, но ничего не сказал и повернулся к главной дороге.
– Ты идешь, Шон?
Шон не смотрел на Лема. Он не спускал глаз с жены.
– Встретимся сегодня вечером у тебя дома. А пока мне надо поговорить с моей женой.
Лем что-то пробормотал и выругался.