Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя
Шрифт:
Когда их пригласили в конференц-зал, они обнаружили там Вилюмштада с Шрайбером и группой советников, в том числе Дуга Браунштейна из JP Morgan и Майкла Вайсмана из Sullivan & Cromwell.
– У нас есть предложение, – заявил Флауэрс, передавая Вилюмштаду лист с перечнем условий.
Флауэрс, который еще не знал о дополнительном дефиците в 20 млрд долларов, обнаруженном банкирами JP Morgan, объяснил, что подготовил сделку, которая оценивает AIG в 40 млрд. (Реальная рыночная стоимость компании
Затем он изложил примерные условия: его собственная фирма и Allianz вкладывают около 10 млрд собственного капитала, по 5 млрд каждая, и планируют привлечь 20 млрд от банков; они продают активы на 10 млрд. Они намерены инвестировать непосредственно в регулируемые дочерние компании AIG и получить контроль над материнской компанией. Это условие служило защитой Флауэрса и Allianz: если материнская компания даст сбой, дочерние компании останутся у них. Наконец Флауэрс сказал, что они должны быть в состоянии убедить Федрезерв превратить AIG в брокера-дилера, чтобы компания получила такой же доступ к дисконтному окну, что и инвестиционные банки Goldman Sachs и Morgan Stanley.
Прежде чем закончить выступление, Флауэрс добавил, что у него есть условие, не вошедшее в список: «Боб, мы заменим вас на посту генерального директора».
Предложение было встречено молчанием – Вилюмштад и его советники думали, что это шутка. И не потому, что Флауэрс осмелился сказать Вилюмштаду об увольнении, а потому, что сделка была полна потенциальных ловушек; Флауэрс практически не вкладывал собственных денег, и у него не было 80 % средств, необходимых для финансирования сделки. И цена тоже была похожа на шутку. Они считали, что компания стоила по крайней мере в два раза больше.
– Прекрасно, – спокойно отреагировал Вилюмштад. – У нас есть обязательства, мы изложим предложение на совете. Но я должен сказать, что у вас есть дополнительные условия, с которыми никто из нас не может согласиться, – он имел в виду, что Флауэрсу все еще необходимо получить банковское финансирование. – Спасибо, – закончил Вилюмштад и встал, как бы намекая им, что пора уходить. Как только Флауэрс покинул комнату, Ахлейтнер закрыл дверь и снова сел за стол.
– Я не одобряю[560] того, что он только что сделал, – прошептал Ахлейтнер.
– Вы же читали письмо, прежде чем пришли сюда, – едва сдерживаясь, сказал Вилюмштад.
– Нет-нет-нет, мы работаем не так, – ответил Ахлейтнер заискивающе.
– Хорошо. Что бы там ни было, большое спасибо, – сказал Вилюмштад.
Когда все ушли, Вилюмштад обратился к Шрайберу: «Не пускайте больше этих ребят».
* * *
На мгновение Дик Фулд позволил себе улыбнуться. Ян Левитт, финансовый директор Lehman, только что узнал, что Федрезерв планирует еще шыре распахнуть дисконтное окно, что позволит брокерам-дилерам типа Lehman закладывать больше активов, в том числе проблемных, в обмен на наличные.
– О’кей, вот и мы! – воскликнул Фулд, полагая, что они смогут протянуть еще немного,
– Замечательная новость, – сказал Левитт, уже подсчитывая в уме десятки миллиардов долларов за объекты недвижимости, которые, как он думал, они смогут заложить в Федрезерв. – У нас хватит залога!
* * *
– Lehman должен подать на банкротство немедленно, – заявил Полсон Гайтнеру и Коксу и откинулся на спинку стула. Он дал понять, что не хочет, чтобы Lehman добавлял рынку неопределенности.
У Полсона была еще одна причина настаивать на банкротстве Lehman: если Федрезерв собирается для оставшихся брокеров-дилеров распахнуть дисконтное окно еще шире, Полсон не намеревался предоставлять такой доступ Lehman, чтобы не усугублять моральный риск.
Кокс сказал, что хочет провести пресс-конференцию и объявить о банкротстве. Будучи единственным регулятором с формальной властью над фирмой, он чувствовал необходимость сообщить новость, прежде чем она сам станет известна, вызвав панику.
Он вызвал в свой временный офис главу отдела по связям с общественностью Федерального резервного банка Нью-Йорка Кальвина Митчелла и начальника отдела персонала Полсона Джима Уилкинсона и спросил, когда может быть запланирована конференция.
– Может, выступить где-нибудь в офисе Комиссии по ценным бумагам и биржам? Разве это не более уместно? – предложил Митчелл, явно чувствуя себя неуверенно в деле организации медийного события посреди такого хаоса.
– Легче здесь, там никого нет, – ответил Кокс. – А журналисты уже здесь, – и посмотрел в окно на толпу репортеров, выстроившихся на Либерти-стрит.
– Хорошо, тогда на этом этаже, – сказал Митчелл. – Или, если на первом, мы спустим подиум.
– Да, там подходящая атмосфера, – одобрил Кокс.
Когда они начали обсуждать, что на конференции о банкротстве Lehman скажет Кокс, Эрик Сирри, глава отдела торговли и рынков Комиссии по ценным бумагам и биржам, высказался по поводу небольшой проблемы.
– Мы не можем говорить об этом, – сказал он. – Мы не можем сказать, что компания объявила о банкротстве, пока они не подали на банкротство. И это решение принимает совет Lehman.
* * *
Сразу после часа дня Стивен Беркенфилд из Lehman позвонил адвокату по банкротствам Weil Gotshal Стивену Данхаузеру, отчаянно пытаясь объяснить, что руководству Lehman во главе с Бартом МакДейдом только что велели явиться в Федеральный резервный банк Нью-Йорка. «Тебе лучше приехать сюда», – только и сказал он.
Через несколько секунд Данхаузер прихватил старших партнеров[561] Харви Миллера, Томаса Робертса и Лори Файф и бросился ловить такси. Пока они потели в пробке, Робертс поговорил с партнером[562] из офиса Weil Gotshal, который сказал, что Citigroup только что интересовался возможностью фирмы представлять ее в качестве кредитора в деле о банкротстве Lehman.