Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя

Соркин Эндрю Росс

С BISTRO банк брал пакет с сотнями корпоративных кредитов на своем балансе, рассчитывал средний риск дефолта по ним, а затем пытался свести к минимуму путем создания специального инструмента и продажи его инвесторам по частям. Зловещая, но безупречная стратегия. Похожие на облигации бумаги были названы страхованием: JP Morgan закапывал безнадежные кредиты среди надежных, а инвесторам выплачивалась премия за принятие рисков.

В конце концов Кассано пошел на покупку BISTRO у JP Morgan, но был настолько заинтригован, что потребовал от своих аналитиков разобраться, что это такое. Создав компьютерную модель, основанную на многолетних данных по корпоративным облигациям, те пришли к выводу,

что новый инструмент – кредитный дефолтный своп – надежен. Одновременный дефолт по большому количеству кредитов выглядел не слишком вероятным – разве что случится очередная Великая депрессия. Если не будет катастрофы такого же масштаба, держатели свопов могут рассчитывать на получение миллионов долларов в виде ежегодных премий. Легкие деньги.

Кассано, который стал главой подразделения в 2001 году, привел AIG в бизнес кредитных дефолтных свопов. К началу 2005 года фирма стала таким крупным игроком в этой области, что даже Кассано удивлялся скорости.

– Как нам удается совершать так много сделок?^[331] – спросил он своего топ-менеджера по маркетингу Алана Фроста во время селекторного совещания с отделением подразделения в Уилтоне, штат Коннектикут.

– Дилеры знают, что мы можем закрыть сделку, и закрыть быстро, – ответил Фрост. – Поэтому они идут к нам.

Даже сейчас, когда пузырь грозился лопнуть, Кассано и другие в AIG не беспокоились. Когда в августе 2007 года кредитные рынки начали сжиматься, Кассано говорил инвесторам: «Мы не легкомысленны^[332], но нам трудно даже представить сценарий, по которому мы потеряем хотя бы доллар в любой из этих операций». Его босс Мартин Салливан соглашался: «Вот почему я спокойно сплю по ночам».

* * *

Похожая на пирамиду структура бумаг, обеспеченных долговыми обязательствами, – отличная штука, если вас очаровывают тонкости финансового инженерного искусства. Банкир создает обеспеченное залогом синтетическое долговое обязательство (CDO), собирая части долга в соответствии с их кредитным рейтингом и доходностью. AIG и другие, привлеченные ею, совершили ошибку: они верили, что долги с более высоким кредитным рейтингом надежны, так что компании не заботились о выделении капитала в их обеспечение на случай, если CDO начнет приносить убытки.

Глядя на свои доходы, руководители AIG упорно верили в неуязвимость фирмы. Они думали, что избежали краха, когда к концу 2005 года остановили размещение кредитных дефолтных свопов (CDS)^[333], привязанных к части субстандартных ипотечных ценных бумаг. Это решение позволило избежать убытков по наиболее токсичным CDO, выпущенным в течение следующих двух лет. Основной же причиной уверенности, царившей в фирме, была необычная природа самой AIG. Это был не инвестиционный банк, отданный на милость краткосрочного финансирования на рынке. У AIG была очень низкая задолженность и около 40 млрд долларов наличными на счетах. С балансом в размере более триллиона долларов они были просто слишком велики, чтобы рухнуть.

Выступая в декабре 2007 года перед инвесторами в Metropolitan Club на Манхэттене, Салливан хвастался, что AIG входит в пятерку крупнейших компаний в мире. Его компания, подчеркнул он, «не зависит от коммерческих бумаг^[334] или реакций рынка секьюритизации, и, главное, у нас есть возможность держать снизившиеся в цене активы до их восстановления. Это очень важно».

Он признал, что AIG была подписана на большое количество определенных финансовых продуктов, чье будущее даже тогда казалось сомнительным, – траншей кредитных деривативов, известных как «суперстаршие»: «Но, так как этот бизнес тщательно застрахован и структурирован с очень высокими значениями коэффициентов ожидаемых потерь, мы считаем, что вероятность финансовых потерь близка к нулю».

Правда,

к этому моменту то, как AIG видела себя, не совпадало с тем, что видели остальные. Клиенты, купившие «супер – старших», застрахованных AIG, до сих пор получали выплаты, но видели, что их стоимость падает. Доверие к рынку CDO рухнуло; рейтинговые агентства снижали рейтинги, провоцируя потери в десятки миллиардов долларов, не щадя даже тех, кто имел наивысший рейтинг ААА.

В 2007 году один из крупнейших клиентов, Goldman Sachs,^[335] потребовал от AIG выделить миллиарды долларов в залог, как того требуют своп-контракты. AIG в ноябре предала огласке существование спора о залоге. На декабрьской конференции Чарльз Гейтс, заслуженный аналитик страхования Credit Suisse, многозначительно спросил, что значит «ваша оценка некоторых „суперстарших“ кредитных дефолтных свопов и связанных с ними залогов… существенно отличается от оценки контрагентов».

– Это означает, что рынок немного пьян,^[336] – заявил Кассано, вспомнив свои бруклинские корни. – Все нормально, Чарли? Серьезно, именно это и означает. Я не хочу это подчеркивать, но хочу, чтобы все понимали: то, откуда читал Чарли, – это раздел, в котором рассматриваются споры о залоге с другими партнерами этой сделки. Он касается некоторых вещей, о которых мы говорили с Джеймсом [Бриджуотером, занимавшимся моделированием в AIG Financial Partners], – прозрачности на рынке и неспособности делать оценки.

Спор с Goldman стал раздражать Кассано. Другой контрагент, Merrill Lynch, тоже хотел увеличения залога, но не так агрессивно, как Goldman. Кассано, казалось, почти гордился своей способностью заставить эти фирмы отступить. «Время от времени от нас требуют залог,^[337] – сказал он 5 декабря 2007 года. – Мы отвечаем: „Ну, мы не согласны с вашими цифрами“. Они говорят: „Ах…“ И уходят».

На осеннем заседании совета директоров Кассано резко отреагировал на вопрос о проблеме обеспечения Goldman. «Все думают, что в Goldman сидят чертовски умные люди, – ругался он. – Если они говорят, будто это правильная оценка, вы не должны верить только потому, что в Goldman так сказали. Мой брат работает в Goldman, и он идиот!»

* * *

Еще до того, как Вилюмштада назначили главным исполнительным директором, он уже был поглощен проблемами FP. Эти проблемы не утихали с момента вынужденной отставки Гринберга в 2005 году в результате другого крупного бухгалтерского скандала. Генеральный прокурор Нью-Йорка Элиот Спитцер^[338] даже пригрозил возбудить уголовное дело против него после начала расследования сделки AIG и дочерней компанией General Re – страховщиком, принадлежащим Уоррену Баффету, где резервы AIG были завышены на 500 млн долларов.^[339]

В конце января 2008 года Вилюмштад сидел в своем угловом кабинете в Brysam Global Partners, когда заметил нечто поразительное в ежемесячном докладе, составлявшемся для членов совета директоров AIG. Группа FP застраховала низкокачественные ипотечные кредиты на сумму более 500 млрд долларов, в основном для европейских банков. Эта часть бизнеса была на самом деле очень удачной финансовой находкой со стороны FP. Чтобы удовлетворять нормативным требованиям, банки не могут превышать определенного отношения долга к собственному капиталу. Красота страховки от AIG заключалась в том, что она позволяла банкам наращивать долги, не привлекая нового капитала.