Слишком много клиентов (сборник)
Шрифт:
– Никуда ты не пойдешь! – отрезал я. – На ней твое клеймо не стоит, сам сказал. Воображаешь, будто тебе лучше знать, как ей держаться на допросе? Ошибаешься. Еще немного – и каждый шаг всякого, кто тут есть, окажется под пристальным вниманием. Ну пойдешь ты к ней, отзовешь от бабуина, с которым она сейчас сидит. А что потом скажешь и что скажет она, когда вас спросят, зачем ты это сделал? Пусть поступает на свое усмотрение – выкладывает все копам или молчит. Ты сделаешь только хуже, если велишь ей держать язык за зубами. Обещай, что останешься здесь, не то
У него на скулах заходили желваки.
– Вы же говорили, что верите мне.
– Говорил. И если изменю свое мнение, ты узнаешь об этом первым. Я обещал не распространяться о том, что ты мне рассказал, и о твоей просьбе. И выполню свое обещание, если и ты свое выполнишь. Мы обсуждали седло. Итак?
– Думаю, я тоже буду помалкивать. Но если бы я только мог ей сказать…
– Нет. Скорее всего, она не расскажет, а если и расскажет, да еще добавит, что тебе все выложила, никому от этого хуже не станет. Ты не хотел навлекать на нее неприятности, поэтому и промолчал. Когда копы задают свидетелям вопросы, любой что-то оставляет при себе. Так мне звать мисс Роуэн?
– Нет. Буду сидеть как на привязи.
– Тогда выходи наружу и вставай у двери. Ты и так уже дважды хватался за ручку, будет с тебя. Если кто появится – не пускай.
Снова воспользовавшись носовым платком, я открыл дверь. Он вышел, и я закрыл за нами.
– Увидимся, – бросил я ему и двинулся прочь.
Я зашел в пентхаус сзади и заглянул на кухню в надежде, что Лили отыщется там. Нет. И в гостиной тоже. Пианино и две скрипки выводили «Ограды ни к чему». Я обнаружил Лили на террасе, перехватил ее взгляд и подал знак. Она подошла ко мне. Я увлек ее в столовую и закрыл за нами дверь.
– Один вопрос, – начал я. – На большее нет времени. Когда ты в последний раз видела Уэйда Эйслера?
Она вздернула подбородок и сощурилась, припоминая. Я ранее упоминал часть ее натуры, которая не по мне, но вот эта ее часть как раз про меня. Никаких «зачем» и «почему». Я задал ей вопрос, и она сразу задумалась над ответом. На рытье в памяти времени ей понадобилось больше, чем Кэлу.
– Вскоре после твоего ухода, – сообщила в итоге она. – Он поставил чашку. Я спросила, хочет ли он еще кофе. Он отказался. Кофе захотел кто-то другой, а кофейник оказался почти пуст, и я отправилась на кухню. Феликс и Роберт препирались из-за того, когда ставить на лед шампанское. Я послала на террасу с кофейником Фриду, а сама принялась их успокаивать. А кто беспокоится об Уэйде Эйслере?
– Никто. И долго ты оставалась на кухне?
– О, минут десять. С Феликсом иногда трудно сладить.
– Когда ты вернулась, Эйслера уже не было?
– Не обратила внимания. Все разбрелись. Кто-то перешел в гостиную. Затем Лора Джей сказала, что пропала веревка Кэла Бэрроу, и я помогала ее искать, а потом и гости начали прибывать.
– Когда ты заметила, что Эйслер исчез?
– Чуть позже. Роджер Даннинг хотел кого-то с ним познакомить и спросил, где он. Я не знала, да меня это и не волновало. Я предположила,
– Кэл Бэрроу искал свою веревку и нашел тело Эйслера на полу в кладовке с этой самой веревкой на шее. Тогда он позвал меня. Сейчас стережет дверь в будку. Ты позвонишь в полицию или это сделать мне?
Я в очередной раз посмотрел на часы: четыре минуты седьмого.
– С тех пор как я увидел тело, прошло уже шестнадцать минут, так что лучше с этим не затягивать.
– Нет, – промолвила она.
– Да, – парировал я.
– Уэйд Эйслер покончил с собой?
– Нет. Он не висит, а лежит на полу. И еще: затянув петлю, веревку раз десять обмотали вокруг шеи. Сам бы он такого не сделал.
– Но как… Кто мог… Нет!
– Да. Пусть уж лучше я преподнесу тебе эту горькую пилюлю. Я даже рад этому. То есть я хочу сказать, раз так произошло, я рад, что оказался здесь. Так мне позвонить?
Лили сглотнула.
– Нет, я сама. Это мой дом. – Она тронула меня за рукав. – Чертовски рада, что ты здесь.
– Спринг семь-три-один-ноль-ноль. Я повторю номер: Спринг семь…
– Ты еще и издеваешься! Впрочем, сейчас это самое то, помогает. Позвоню из спальни.
Она двинулась, но я остановил ее:
– Мне собрать гостей и предупредить, чтобы не расходились до прибытия полиции?
– Боже мой. Здесь, в моем доме… Впрочем, что тут такого? Устраиваешь у себя вечеринку, потом кто-то находит труп, ты собираешь гостей и делаешь объявление, а потом говоришь, мол, надеюсь, вы придете еще и… Этого требует элементарная вежливость.
– Много болтаешь.
– А как же.
Она пошла, и мне пришлось шагнуть, чтобы открыть ей дверь.
Поскольку наверняка где-нибудь поблизости находилась машина полицейского патруля, времени оставалось немного, и я вышел на террасу и прокричал:
– Все внутрь! Бегом! Внутрь, все!
Потом я вошел в гостиную и взобрался на стул. Мне хотелось увидеть их лица. Вообще-то редко когда по выражениям лиц узнаешь что-то полезное. Особенно если их больше двадцати. Но ведь всегда надеешься: а вдруг повезет? Вокруг меня сгрудились уже находившиеся в гостиной, к ним присоединились и те, кто пришел с террасы. Я повернулся к музыкантам и жестом велел им закругляться, они умолкли. Мел Фокс, разгоряченный шампанским, громко предположил:
– Она влюбилась и раздобыла седло для меня.
Все засмеялись. Когда целый час пьешь шампанское, смех дается легко.
Я поднял руку и помахал.
– У меня дурные новости, – объявил я. – Мне очень жаль, но так уж получилось. Рядом с пентхаусом обнаружен труп. Труп Уэйда Эйслера. Я его видел. Его убили. Мисс Роуэн в данный момент уведомляет полицию, и скоро они прибудут. Она попросила поставить вас в известность. Естественно, никто не уходит.
Вопреки ожиданиям воцарившуюся тишину нарушил не сдавленный крик, а хихиканье Нэн Карлин. Затем Роджер Даннинг поинтересовался: