Слишком острая пицца

Бэйс Ольга Владимировна

И, разумеется, я присутствовала.

Танцер вполне соответствовал моему представлению о том, каким должен быть телохранитель. Он был чуть выше среднего роста, плечист, но не массивен, малоподвижное спокойное лицо без особых примет, в это лицо нужно было хорошо всмотреться, чтобы запомнить этого человека, а затем выделить его взглядом в потоке людей.

Этот разговор не стоит даже приводить в подробном варианте, настолько он оказался бесполезен. Господин Танцер объяснил нам, что был очень привязан к своему, увы, погибшему хозяину. Что он с большим уважением относится и к госпоже Тернер. Вдова оставила его в прежней должности,

поскольку это оговорено в завещании ее покойного мужа. Он не знает, зачем его работа была нужна Тернеру. Никаких покушений ни на кого из членов этой семьи он не помнит. Работа была всегда нетрудной. Госпожа Тернер никогда не пыталась уйти из-под его наблюдения. Да, он знал господина Вайсмана, но в тот день и не думал за ним следить. Он зашел выпить рюмку коньяка, поскольку чувствовал себя усталым. Он понятия не имеет, как его потерял инспектор, возможно, отвернулся не вовремя, или задремал… И все в таком ключе.

Мы с комиссаром прекрасно понимали, что Курт Танцер, попросту говоря, морочит нам голову, но одно дело понимать, а другое – доказать. Доказательств у нас не было. Конечно, мы верили полицейскому инспектору, но что из того? Не было у нас в этой игре ни одной козырной карты. Нужно было найти такой факт, который бы противоречил показаниям Танцера, но факт этот должен был быть доказуемым. Единственно ценным было лишь понимание того, что сидящему в кресле свидетеля человеку есть, что скрывать. Но это вовсе не обязательно имело отношение к нашему расследованию.

– Мы уже показали его фото охраннику из судебно-медицинского центра, но он не смог сказать точно, ни да, ни нет… – сказал комиссар, как только телохранитель Тернеров покинул его кабинет.

– Я тоже подумала почему-то о таком варианте, – тем не менее, с большой долей сомнения в голосе произнесла я, – но тогда получается вообще фантастическая ситуация, поскольку непонятым остается самый существенный момент: зачем это нужно было Танцеру? А, если не Танцеру, то кому? Нет, разумеется, можно предположить то, что вроде лежит на поверхности, но это скорее сюжет для третьесортного романа!

– Это что же за версия, как вы выразились, лежит на поверхности? – с искренним удивлением в голосе спросил комиссар.

– Их даже две, – усмехнулась я.

– Боюсь, я не обладаю таким воображением, как у вас, – в голосе комиссара мне послышалась обида и я решила объяснить, что имела в виду.

– Ну, например, Вайсману были известны какие-то факты, доказывающие, что госпожа Тернер действительно причастна к гибели своего мужа. Он приходит к ней и требует некую сумму за умалчивание этих фактов, Алиссия посылает верного человека вслед за шантажистом, чтобы его убить..

– Понятно, но версия далеко небезупречная, – серьезно прокомментировал комиссар услышанное, – самым главным недостатком является тот факт, что Вайсман не был убит.

– Ну, убить его было легко, всего лишь напоить чем-нибудь достаточно крепким, как оказалось, – возразила я.

– Но для того, чтобы выбрать именно этот способ убийства, нужно было знать о его болезни…

– А здесь тоже возможны варианты, однако все они похожи на плохое детективное кино.

– Вы говорили о второй версии, – напомнил комиссар.

– Да, могло быть так, что Вайсман сам убил Тернера, будучи в сговоре с Алиссией, он пришел к ней, например, чтобы обсудить план дальнейших действий, а телохранитель услышал их разговор

и решил совершить самосуд над убийцей.

– Вы вообще помните, коллега, что за домом Тернеров и за их телохранителем велось наблюдение? – не без некоторого ехидства в голосе заметил Катлер.

– Помню, разумеется, но, во-первых, я и назвала свои версии опереточными, а во-вторых, мы пока и не обсуждали возникающие противоречия, а вдруг они вполне разрешимы?

– Стоит ли этим заниматься? – усмехнулся комиссар, – хотя, похоже, на сегодня у нас все равно нет более приемлемых версий.

– Я еще подумаю…

– А я пока прощупаю более удаленное окружение Тернеров, – вздохнул комиссар, – кстати, я выяснил, кто был администратором в «Короне» двадцать лет назад, когда там останавливался Бен Старр, тогда еще просто набирающий популярность актер. Это действительно была девушка, вам все еще нужен ее адрес?

– Конечно! Я вам ужасно благодарна!

– Сочтемся, – усмехнулся Эрик, – я так понимаю, вы меня покидаете сейчас?

– Да, но ненадолго, – я постаралась вложить в свои слова максимум оптимизма, на который была в тот момент способна.

Бэкки Сандерс

Чтобы у читателя не возникло недоверия по поводу следующего эпизода, считаю необходимым кое-что объяснить. Дело в том, что мое внимание в материалах, доставленных Дэвидом, привлек случай, о котором писали сразу несколько изданий. Разумеется, я понимала, что это могло оказаться всего лишь обычной мистификацией, к тому же проплаченной как актерами, в то время еще очень нуждавшимися в подобных услугах прессы, так и их продюсерами. Но существовала крохотная вероятность того, что в основе этих скандальных публикаций были реальные человеческие отношения. Мое воображение, опираясь на эту вероятность, подсказало мне одну из вполне приемлемых версий. Я заподозрила, что в судьбе двух кинозвезд приняла участие настолько незначительная на их фоне особа, что о ней никто мог так никогда и не вспомнить, но, как сказал Бен Старр, эпизод иногда делает фильм! Эпизод может изменить и судьбу. Впрочем, судите сами.

* * *

С госпожой Сандерс мы договорились, что она заглянет ко мне в контору где-то после полудня, когда пойдет за покупками. Жила она недалеко, так что, это было удобно и ей и мне.

– Здравствуйте, вы и есть частный детектив Мэриэл Адамс? – спросила меня входящая в мой кабинет женщина, одетая с элегантной хорошо продуманной простотой.

Ей было лет сорок с небольшим, по моим подсчетам. И она была очень привлекательна, как, вероятно, и двадцать лет назад. Только сейчас, наверняка, это стоило ей больших усилий.

– Да, – ответила я, улыбаясь в ответ на ее улыбку, – вас это удивляет?

Жестом я пригласила ее занять место для посетителей..

– Нет, но мне любопытно, чем я могу быть вам полезной? – с изрядной долей кокетства заявила моя гостья, располагаясь в кресле, -ничего особенного в моей жизни так и не произошло, хотя ее большая часть уже пролетела.

– Возможно, вы не так уж справедливы к своей судьбе, – серьезно предположила я.

– Да я и не жалуюсь, – подхватила госпожа Сандерс мою мысль, – всем, наверное, кажется в той или иной степени, что какой-то шаг, или поступок мог бы сделать их жизненный путь более значительным, но так ли это на самом деле, никто не знает.