Слишком поздно
Шрифт:
Он отворачивается и тяжело сглатывает.
– Я уважаю твою заботу о брате, Слоун, но какая ему будет польза, если тебя убьют? В доме оставаться опасно. С Эйсой оставаться опасно.
Я вздыхаю, смахивая единственную слезинку, что сумела пробиться.
– Я делаю что в моих силах, Картер. Про всякие «если» думать некогда.
Он утирает катящуюся у меня по щеке слезу.
Эйса вот, сколько я ни плакала при нем, ни единой не смахивал.
– Иди сюда. – Картер берет меня за руку, притягивает к себе и сам подвигается ближе. – Иди
И все, он больше ничего не делает.
Не просит прощения. Не врет, заверяя, что все будет хорошо, ведь оба мы знаем, что хорошего лучше не ждать. Он не дает обещаний, как Эйса, которых не сдержит. Он просто хочет меня утешить. И ему это удается.
Я придвигаюсь ближе и слушаю, как часто бьется его сердце. Закрываю глаза и пытаюсь припомнить, когда и кто в моей безумной и просранной жизни обо мне заботился. Картер первый. Двадцать лет на этой планете живу, и наконец появился человек, которому на меня не плевать.
Я впиваюсь пальцами в его футболку, прижимаюсь плотнее. Хочется свернуться калачиком и чтобы это ощущение никогда не кончалось. А он слегка целует меня в макушку.
Мы сидим, держась друг за друга так крепко, будто от этого зависит судьба всего мира.
По тонкой ткани его футболки расползается влажное пятно от моих слез. Я и сама не знаю, почему плачу. Может, потому, что до этого момента даже не представляла, каково это, когда тобой дорожат. Когда тебя уважают. Когда о тебе заботятся.
Никто не заслуживает жизни, в которой до тебя никому нет дела, даже родителям. А другой я не знала.
До этого момента.
Глава шестнадцатая
Картер
Я закрываю глаза, пока Слоун тихо плачет в моих объятиях. Держу ее до тех пор, пока сумерки не сменяются ночью, а на бледном небе не раскидывается звездный покров.
В нашу сторону едет какая-то машина… и скрывается в темноте. Как бы нас не увидели Эйса или Далтон.
Не стоит тут засиживаться.
Слоун права, мне ее не спасти. Я бы и рад, но мы оба связаны по рукам: я не смею провалить дело, которое важнее наших с ней жизней, и ради помощи ей одной не вправе пожертвовать тем, для чего проник в дом Эйсы. Уйти Слоун должна сама, едва у нее появятся деньги.
Каждым своим невинным жестом – взяв ее за руку, прижав к себе или сев с ней на паре – я подталкиваю ее ближе к краю пропасти. И если не придумаю, как удалиться, то сам спихну ее в бездну.
Я отстраняюсь, но Слоун цепляется за меня, не желая пускать, смотрит красными, опухшими глазами. Ее полные губы так и манят.
«Забудь об этом, Люк», – мысленно приказываю себе.
– Пусти, – шепотом говорю я.
Она отводит взгляд, прижимает колени к груди и плачет, спрятав лицо в сгибах локтей. Мне стоит огромных усилий оставить ее тут одну.
– Ты права, Слоун, – говорю, уходя. – Мне тебя не спасти.
Возвращаюсь к машине. Каждый
В гостиной жуткий бардак, на заднем дворе – гомон. Ясно, ночка впереди долгая.
У бассейна несколько человек. На меня даже не смотрят. В воде четыре девчонки устроили представление: они разбились на пары и две борются, усевшись на плечи товаркам. Джон и Далтон стоят у бортика и, попивая пиво, болеют, а кто за кого – непонятно.
Эйса сидит на краю бассейна, опустив ноги в воду. На девчонок не смотрит, глядит на меня – сурово и с подозрением. Делая вид, будто не заметил этого, киваю.
Далтон зовет: «Картер!» – и на ватных ногах спешит ко мне вкруг бассейна. На бегу он хохочет и обливается пивом. Потом виснет у меня на плече.
– Не ссы, на самом деле я не ужрался, – говорит он. – Вытянул что-нибудь из Слоун?
Я отстраняюсь и смотрю на него.
– Откуда ты знаешь, что я был с ней?
Напарник хихикает:
– Я и не знал, но ты молодец, – говорит, стиснув мне плечо. – Ловко работаешь. Наверняка ей многое известно.
Я качаю головой.
– Да ни хрена она не знает. Только время на нее тратить.
Из-за плеча Далтона я вижу, как пялится на нас Эйса. Наконец он встает и направляется в нашу сторону.
– Сюда двигает, – говорю Далтону.
Далтон выгибает бровь и пятится, вскинув бутылку. Широко улыбается и кружится на месте.
– Ставлю сотку, что продержусь под водой дольше любого из вас, обмудки!
Джон моментально принимает пари. Оба отбрасывают бутылки и сигают в бассейн.
Эйса приближается и… проходит мимо, сразу в дом. На меня он даже не взглянул.
Глава семнадцатая
Слоун
После ухода Картера я еще полчаса приходила в себя, потом собрала вещи и пошла домой. У подъездной дорожки встала и минут десять тупо смотрела на извилистый тротуар. Казалось, так просто взять и двинуться по нему дальше, ведь в доме меня ничего не держит, иди и иди, пока не станет слишком поздно для возвращения.
Если бы все было так просто… Увы, дело не только во мне. И, кроме меня, проблему никому не решить.
Картеру меня спасти не под силу. Эйсе до меня дела нет. Остается и дальше откладывать деньги, пока не хватит на самостоятельную жизнь и заботу о брате.
И вот я нерешительно ступаю по газону. Хочется вернуться в парк, на ту скамейку, прижаться к Картеру. Хочется вновь пережить те же чувства и – пусть мне будет стыдно – узнать, каково это, когда тебя целуют с уважением.
И вдруг меня охватывает невероятное чувство вины. Ведь Эйса правда мне верен. Мы с братом живем за его счет, и, хотя на благополучие Стивена Эйсе плевать, он щедр просто из любви ко мне. Он знает, как я хочу счастья для брата. Еще никто для меня так много не делал.