Сломанная Головоломка
Шрифт:
На самой верхушке сидеть немного страшно, но оттуда так далеко все видно. Заяц отталкивается от ствола и перелетает на соседнюю верхушку. Туда подымается зайчиха с гроздью бананов. Заяц кладет голову ей на колени, она ищет у него в голове. Дерево убаюкивающе раскачивается на теплом ветру, у зайца во сне вытягивается, становится длинным-длинным хвост.
Ему снится, что он в зоопарке, в обезьяньем вольере. Светлая, чистая клетка, по стенам - гроздья бананов, в углу груда апельсинов и манго. Играет музыка. Он - еще маленький - сидит в углу, один-одинешенек, и совсем как человек - что-то читает, потом пишет. Наверное,
Проснувшись, он улыбнулся: - Мам! Я на обезьяне катался!
– рядом, вместо мамы, спит девочка Света из садика. Это его жена, но на голове у него - по-прежнему маска обезьяны. Он снимает маску и еще раз просыпается.
Проснувшись он улыбнулся. Сказал: - Мне приснилось, что я опять маленький и хочу рассказать маме свой сон - будто меня несет на руках добрая обезьяна! Выносит из зоопарка! Представляешь?
За окном - мокрая от дождя ветка. Наклонилась, почти касаясь стекла, сверкнула на солнце. На конце последнего листа висит маленькая капелька. Лист покачивается на ветру, но капля не срывается, только дрожит немного, поблескивает.
Окончательно проснувшись, зоолог Михайлов смеется. Почему - совершенно непонятно. И проспал-то всего минуты четыре, не больше.
ВЫВЕДЕНИЕ ИЗ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО ПСИХОАНАЛИЗА
Юра полистал засаленные страницы. "Еще много. Дочитать не успею..." Оставалось минут пятнадцать, не больше. Срочно нужно было найти главу "Симптомы".
В двух предыдущих библиотеках статья "Сифилис" была просто выдрана из энциклопедий с корнем. Здесь, в Большой Медицинской Энциклопедии, статья была - том сам открылся на этой статье, единственной, судя по истрепанности страниц, которую в нем читали... Вырвано было несколько листов. Естественно - самых нужных. "Эпидемиология" - пожалуйста, "Микробиология" - тоже есть. А дальше - с 357 по 371 страницы - дырка. Юра опять посмотрел на часы. "Придется ехать еще раз..." Был, правда, лист цветных фотографий. "Рис. 6. Твердый шанкр над верхней губой..."
В метро Юра осторожно пощупал шею. Вроде бы железы, все-таки, еще не распухли. "Здесь, впрочем, надо сравнивать со здоровыми..." Провел языком по внутренней стороне нижней губы. Никаких изменений. "Что же это за чертовщина-то выскочила?.."
С невыразимым отвращением вспомнил ту пьяную дуру. "Скотина. Сучка..." Сразу, впрочем, стало немного стыдно - вдруг зря так думает о человеке?.. Опять пошевелил языком.
Хотелось плакать.
Все уже собрались. Юра отдал цветы - три красных орхидеи - хозяйке, сжав губы, чмокнул ее в щечку и потрепал по коротко стриженому затылку.
– Совсем рехнулся, - уткнувшись носом в цветок и улыбаясь до ушей, сказала Зоя.
– Ты что - разбогател?!
– Нет. Просто кое-кого сильно люблю, - грустно ответил Юра.
Зоя погрозила ему кулаком и повела в комнату: - Кто не знаком: Юрик. Это - Лариса, это - Костя. Сергей, Илья.
С Сергеем Юра уже, кажется, однажды здесь встречался. Они улыбнулись друг другу.
В углу, у журнального столика, собрался основной состав. Шла уже вторая
Паша, показав на вилку, объяснил, пока Юра жевал:
– Это он на тебе грибы проверяет. Говорят, сейчас многие травятся обычными съедобными грибами. Мы жрать их боимся, посмотрим, как ты...
Мишенька засмеялся. Юра сердито дожевал и проглотил гриб. Вкус, вроде бы, был нормальный...
Степан Самойлович похлопал его по плечу: - Не бойся! С водочкой проскочит.
– И добавил: - Водка - она от всех болезней помогает...
Подтащив кресло, рядом присела Зоя. Сегодня она была в платье, которого Юра раньше не видел: облегающем, с эффектным вырезом на груди, ярко оранжевом - наверное, специально, чтоб было в тон с цветами, торчащими из маленьких глиняных вазочек по всей комнате.
"А мои орхидеи куда-то унесла", - заметил Юра. Мишенька опять разлил по бокалам водку.
– А где Ленка, куда она подавалась?
– спросил Зою Паша.
– Она уже ушла?
– просто чтобы что-то сказать, тоже удивился Юра. Куда?..
– Придет, сама расскажет, - сердито сказала Зоя.
– Она скоро вернется. Выпили еще по одной. Степан Самойлович аппетитно закусил водку хрустящей маринованной морковочкой - на столе стояла целая ваза отборной моркови, фирменного блюда Зои. "Тоже под цвет платья..."
– Ну?
– глядя на грызущего морковь Степана Самойловича, вспомнил вдруг
Юра.
– Каковы успехи на поприще пропаганды Фрейдизма?
Степан Самойлович уже не первый год пытался найти издателей для своей большой работы, вскрывающей подлинные причины основных событий российской истории. Причины эти он видел в определенных особенностях русского характера. Три-четыре психических комплекса в сочетании с определенными географическими и историческими факторами удовлетворительно объясняли все: начиная с призыва варягов на царствование и заканчивая культом личности Сталина. Печатать работу почему-то нигде не хотели. Как предполагал Степан Самойлович - из боязни признать его правоту. Кому приятно объявить во всеуслышанье о собственных подсознательных фобиях и влечениях?..
Степан Самойлович только грустно вздохнул в ответ на Юрин вопрос, махнул рукой и взял еще одну морковочку.
– Фрейд козел, - уверенно сказал Мишенька.
– Ага, - проворчал с полным ртом Степан Самойлович.
– Все козлы; Миша - самый умный. Что, кто-то не козел, да, Миша?.. Неужели есть такие?..
– Юнг вот - не козел...
– вставила вдруг Зоя. Юра удивленно взглянул на нее.
– Да уж!
– засмеялся Степан Самойлович.
– Вот кто по сравнению с Фрейдом не козел, так это, конечно, Юнг!.. Да, Мишенька? Юнг - это голова! Ему, в отличии от Фрейда, палец в рот не клади...
– Нет, здесь ты явно перегибаешь палку!
– возмутился Мишенька.
– Как раз палец...
– Перестаньте, а?
– попросила Зоя.
– И Юнга не троньте, ладно?
– А почему он тебе вдруг так дорог?
– серьезно спросил Юра. Раньше за Зоей симпатий к Юнгу что-то не замечалось.
– Прочла одну его книгу. И чуть не расплакалась. Потому, что он там написал то, что я сама выстрадала. То, что я сама могла бы написать... Степан Самойлович даже присвистнул. Все удивленно посмотрели на Зою.