Сломанная кукла
Шрифт:
Киваю.
– Это правда, что у балерин деформируются суставы?
– расспрашивает Йода.
Киваю.
– Но сейчас есть отрезы, они позволяют избежать...
– Что?
– хором, чуть подаваясь вперед ко мне.
Смутившись, отмахиваюсь, растирая горло.
Расспрашивают ещё о разном. Шрам, ошейник, волосы...
В основном киваю или отрицательно кручу головой.
– А Мансурову этому от тебя что было нужно?
Вздрогнув, роняю ложку. Бросаю на Гордея
Я не хочу говорить о таких вещах. Ни с кем.
– Все, пора!
– мгновенно прекращает мягкий допрос Гордей.
Залпом допивает остывший чай.
Толкаясь в крошечном пространстве одеваемся. Все выходят покурить, оставляя нас вдвоем.
Перекладываю из рюкзака Гордея свои женские мелочи по карманам. В ладони остаются только зеркальце и практически пустой пробник моих духов.
Я его хранила, он меня уносил ассоциациями из плена в мое мирное прошлое.
Зачем-то несколько раз жму на него, пытаясь извлечь последнюю вязкую каплю парфюма.
Размазываю по рукам. От хрустальной свежести и весеннего запаха акаций кружится голова! И... дом. Он так близко.
Господи, помоги мне!
Выбрасываю пустой пробник в мусор.
Гордей замирает, поворачивается ко мне. Несколько раз пытливо вдыхает воздух как пес. Ловит мою кисть. Подносит к носу.
Обжигает запястье горячим дыханием.
Встречаемся взглядами. Разжимает пальцы, отпуская мою руку. Ничего так и не сказав.
Скоро мы расстанемся, я чувствую. Он не говорил этого, но я уверена.
Сжав в руке зеркальце, засовываю незаметно ему в карман.
Мне хочется хоть каким-то образом впечататься в него. Но у меня нет ни одного способа! И сердце мое сжимается от предстоящей потери.
– Дай мне знать, что с тобой все хорошо, - тихо просит Ольга.
Я обнимаю ее.
Ее мне обнять легко. А остальных нет. Хотя я бы тоже хотела обнять их.
Я обнимаю Варга, за шею, зажимая, как зажимал Гордей. И тоже игнорирую волчьи угрозы. Пока Гордей за шкирку, цедя ругательства, не оттаскивает меня от собаки.
Попрощавшись со всеми, мы уезжаем вдвоем на снегоходе. В этот раз за рулём Гордей.
Я прижимаюсь щекой к его спине. И пытаюсь запомнить свои чувства, которые как цветы распускаются и тут же сгорают от кислоты в его словах.
Сами слова не ранили меня, нет. Его желание порвать между нами связь - вот что ранило.
Мне ведь ничего и не надо, кроме того, чтобы он был где-то в моей реальности.
Мне хочется прижаться к его груди и рыдать, пока он не оттает. Или к спине. И я беззвучно рыдаю, облизывая слезы с губ.
Мы двигаемся очень долго, в основном, вдоль реки и по льду. Колени и лицо замерзают. И в
Снегоход тормозит у развалин старого дома. Осталось только пару нижних уже давно почерневших бревен. Впереди подъем, который можно преодолеть только пешком.
Мне хочется бежать обратно в тайгу от этих машин.
Но он берет меня за руку и практически тащит туда. Метров за двадцать до них, оборачивается. Замечает, что я заплаканная.
Хмурясь, вздыхает.
Берет мое лицо в ладони, долго смотрит в глаза. Стягивает балаклаву.
– Ты сейчас поедешь с Зольниковыми. Ничего не бойся. Я отвечаю, что они тебя не отдадут Мансурову. Они помогут.
– Там...
– показываю на развалины, всхлипывая.
– Там будет для Ольги посылка. Через неделю. Если я окажусь дома. Передай ей!
– Хорошо. Божена. Я приеду и навещу тебя дома.
– Ты обещаешь?
– Обещаю.
– Дай слово мне!
– Даю слово.
– Я очень боюсь...
– выдыхаю, закрывая глаза.
Чувствую его обветренные теплые губы на своих.
– Я обещаю, что эту историю доведу до финала. Ты веришь мне?
Киваю.
Взяв за руку, ведёт дальше.
К нам навстречу выходит молодой мужчина.
– Псих!
– Ванька!
С размаха шлепаются руками и жмут их друг другу. Меня интуитивно чуть отпускает.
– Во второй тачке братья мои - Сергей и Андрей. Ты едешь с ними сейчас. До той больницы. Расскажешь, покажешь - кто, что. Там на подходе автобус с Собром ждёт.
– Не вопрос. Только я через лес на снегоходе. И встречу их там. Не могу бросить. Чужой.
В машине, из которой Иван вышел открыто окно. Там - женщина... С красивым профилем. Похожая на какую-то знакомую актрису. Говорит по телефону.
Иван переводит взгляд мне на лицо. Его брови дёргаются в удивлении вверх.
– Божена?..
Разворачивается.
– Яра!
– кричит девушке в машине.
– Иди сюда...
Я растерянно ловлю взгляд Гордея. Я ничего не понимаю!
Она выскакивает из машины.
– Ого...
– вглядывается в меня.
– Я так и знала, что ты где-то здесь! В этой чертовой клинике!
– с азартом.
– Как же долго я тебя искала.
– Вы от отца?
– шепчу.
Если скажут - да. Это враньё. Отец был бы тут сам! И я тогда не поеду, ни за что не поеду!
– Увы, нет. Он пока не в курсе.
– Вы можете ему позвонить прямо сейчас?
Переглядываются.
– Нет, - синхронно.
– Его прослушивают. Мы не доедем спокойно. А путь не близок. Поехали!