Сломленная

Мартенс Дон

Я качаю головой.

— Он не мой парень. Он мой брат.

Она склоняет голову набок, ее улыбка становится шире.

— Я знаю, детка. Он сказал, что он твой брат. Я просто шутила. — Она от души смеется, но я к ней не присоединяюсь.

— Он сказал тебе, чего он хотел?

— Нет. Он просто сказал, что ему нужно с тобой поговорить, — говорит она, когда ее смех затихает. — Но я не думаю, что он

спешит тебя увидеть.

— Что ты имеешь в виду?

— Он разговаривает с Джули, и по тому, как он смотрел на нее, могу сказать, что он хотел сделать гораздо больше, чем просто поговорить, — говорит она, пытаясь пошевелить своими тонкими бровями и терпя неудачу.

— Где они? — спрашиваю я, пытаясь скрыть страх, который струится по моим венам, в моем голосе.

— Мне кажется, я видела, как они направлялись в комнату отдыха. Но тебе все же следует дать им несколько минут. Может быть, он пригласит ее на свидание. Господь свидетель, Джули нуждается в свидании почти так же сильно, как и ты. Разве это не было бы круто, если бы Джули встречалась с твоим братом? Они могли бы пожениться. Тогда вы были бы как сестры или что-то в этом роде.

Я даже не трачу время, чтобы ответить на ее предложение, прежде чем выбегаю за дверь и бегу вниз по лестнице. Мой желудок яростно сжимается, когда я хватаюсь за медную ручку двери комнаты отдыха, она является единственной вещью, которая в данный момент отделяет меня от кошмара моего прошлого. Сделав глубокий вдох, я быстро поворачиваю ручку и вхожу в комнату.

Дин присел на корточки, его глаза находятся на одном уровне с дочерью Джули. Он проводит рукой по ее каштановым детским кудряшкам. От вида того, как он прикасается к ней, у меня по спине пробегают мурашки. Выйдя из ступора, я бросаюсь к ним и хватаю Дженни так, чтобы он не мог до нее дотянуться.

— Дин, что ты здесь делаешь?

— Я приехал навестить свою прекрасную сестру. Иначе зачем бы я здесь был? — он отвечает мне, плавно поднимаясь на ноги, его глаза мгновенно встречаются с глазами Джули. — Теперь я встретил кое-кого еще, кого можно навестить.

Я крепче прижимаю Дженни к груди и смотрю на Джули. Она смотрит на Дина с застенчивой улыбкой на лице, и я уже могу сказать, что он ей нравится. Я знаю, что любой мужчина должен быть мертв, чтобы не испытывать влечения к Джули, поэтому у меня нет сомнений в том, что он хочет ее. Дин обычно получает то, что хочет. К сожалению, я знала об этом не понаслышке.

Я закрываю глаза и быстро произношу молитву.

Господи, пожалуйста, не дай Джули попасться на его ложь.

Я стряхиваю с себя воспоминания, когда слышу, как Шерри зовет меня по имени.

— Бетани, — говорит она, сжимая мою руку. — Ты не можешь винить себя за то, что сделал твой брат, ни со мной, ни с его женой. Самое главное, не вини себя за то, что он сделал с тобой.

Я качаю головой и отхожу на шаг, затем лгу прямо ей в лицо.

— Я не виню.

Она

начинает говорить что-то еще, но я поворачиваюсь и убегаю. Как бы сильно мне ни нравилась Шерри, последнее, что мне нужно сегодня, это чтобы она забивала мою голову воспоминаниями о Дине. Он мертв и похоронен, и я хочу, чтобы все, связанное с ним, осталось похороненным вместе с ним. Я больше не хочу, чтобы он был частью моей жизни, даже в моих воспоминаниях.

Я направляюсь к Дженни, но останавливаюсь, когда оказываюсь рядом с ней. Я вижу, как Брэндон обхватывает ее своей большой рукой.

— Ну же, картофельный жук. Давай займем наши места.

Она улыбается ему.

— Почему ты назвал меня картофельным жуком?

На его лице расплывается мальчишеская улыбка.

— Когда твоя мама была маленькой, тетя Энджи называла ее картофельный жук. Ты напоминаешь мне ее тогда, так что, кажется, это просто подходит.

— Все говорят, что я похожа на папу, а не на маму.

— Ты очень похожа на своего отца, но ведешь себя как твоя мама.

Очевидно, что ни он, ни она даже не подозревают, что я рядом. Они живут в своем собственном мире, дядя и племянница. Этим утром я подумала, что он вмешивается в особенный день, который я запланировала для нас с Дженни. Теперь я понимаю, что это я вмешиваюсь. Я останавливаюсь как вкопанная и позволяю им уйти, чувствуя, как боль пронзает мою грудь.

Я смотрю в сторону выхода и думаю, не стоит ли мне уйти. Как только я начинаю отходить, то слышу тихий голос, доносящийся из-за спины.

— Ну же, тетя Бети. Сейчас начнется.

Отбрасывая мысли о бегстве, я поворачиваюсь к Дженни и Брэндону, не сводя с них пристального взгляда.

— Я иду, милая.

Цирк длится почти три часа, и каждая из ста восьмидесяти минут проходит со скоростью улитки. Когда свет, наконец, снова включается, я беру Дженни за руку.

— Пошли, детка.

Прогулка до машины наполнена рассказами обо всех удивительных вещах, которые видела Дженни. Я начинаю смеяться, когда она продолжает рассказывать о медведе в балетной пачке. Мой смех резко обрывается, когда я замечаю, что Брэндон наблюдает за мной. Его гнев немного утих, но он все еще присутствует под поверхностью.

Желая покончить с этим днем как можно быстрее, я беру Дженни за руку.

— Нам нужно спешить. Не хочу, чтобы ты пропустила ужин.

Почти час спустя я смотрю прямо перед собой, когда мы въезжаем в Кромвелл. В машине тихо, только звук негромко играющего радио нарушает тишину. К счастью, Дженни спит и понятия не имеет о напряжении в машине. Я смотрю на его отражение в лобовом стекле и удивляюсь, как я могла так ошибаться в нем. В своих письмах к Джули он казался чем-то вроде рыцаря в сияющих доспехах. На самом деле он просто засранец. Хуже того, он красивый засранец.

Почему, ну почему, я читала эти письма? Почему я влюбилась в какой-то плод своего воображения? Нужно смотреть фактам в лицо; у меня никогда не будет Брэндона, и у меня никогда не будет «долго и счастливо». Я навсегда останусь одна, и я должна научиться справляться с этим. Пришло время мне перестать притворяться героиней какой-то сказки, которую я придумала в своем воображении.

Я отбрасываю эту мысль прочь и шепчу:

— Можешь ехать, я попрошу Кристен отвезти меня позже.