Слон и кенгуру
Шрифт:
Так они миновали два поля, уподобясь персоне королевских кровей и ее пажу во время несколько торопливого коронования, однако ног у Микки все-таки было две, да и судьба лески его не волновала. Кроме того, его гнали вперед вопли почтальона. Микки не понимал, что уже прощен, а кричит почтальон, прося его остановиться, пощадить катушку. Как объяснял впоследствии Микки, он понял, что спасен, лишь миновав колючую проволоку, которой обнесена Задница Келли. Почтальон и удилище завязли в ней, леска отмоталась вся, натянулась, запела и лопнула точно посередке; а Микки, наконец-то свободный, понесся к Аллее; Винсент же, сердце коего было разбито, остался сматывать остатки своей снасти.
Достигнув безопасности Беркстаунской Аллеи, Микки на краткий миг остановился, чтобы снять с себя два пиджака — так средневековый бобр, желая сбить со следа охотников, откусывает себе тестикулы, — и повесил
В конце концов, он, все еще сжимавший в руке треснувшую рогульку, добрался до дома, чтобы поплакать, вспоминая выпавшие на его долю испытания, в суповую тарелку.
Оплакивал он и свое искусство козлохода. Была ли тут причина в попытке объяснения оного или в последовавших за ней потрясениях, но Микки знал — сила это из него утекла. Он больше не умел поднимать рогулину кончиком кверху.
Мистер Уайт пообещал потратить воскресенье и научить его снова.
Однако, когда воскресенье настало, Микки об этом предмете даже не заикнулся, и тот погрузился в забвение. Единственное искусство, какое Микки изучил за всю свою жизнь, оказалось опасным, поэтому он решил удовольствоваться на будущее самим собой — уж какой есть, такой и есть.
Глава XI
Прежде чем стойки сенного сарая были перепилены по упомянутой некоторое время назад линии А, состоялось совещание относительно размеров Ковчега, приведшее к тому, что перепилили стойки все-таки по линии Б. И это не просто позволило отказаться от обрезки боковых листов, но и сообщило Ковчегу форму более кубическую. Чем лучше мистер Уайт понимал, какое множество всего на свете предстоит им взять с собой, тем пуще хлопотал он о том, чтобы сделать осадку Ковчега сколь можно более глубокой. Он говорил, что можно будет заставить Ковчег не слишком высоко выступать над водой, просто-напросто нагрузив его металлическим балластом, дорожным катком, к примеру, и даже, если потребуется, разобранной сноповязалкой, — мистер Уайт, признавался, правда, что сомневается в своей способности собрать потом вязальный механизм заново, — однако, говорил он, на сорок дней нам понадобится так много воды в смоляных бочках, надо же и животных поить, и самим пить, а потому лучше, чтобы у нас и места было побольше, и балласта. А еще мистер Уайт обещал добиться, даже если ему придется жизнь на это положить, чтобы Ковчег был не только водонепроницаемым, но и воздухо- тоже, и тогда это судно, нагруженное всеми необходимыми для построения нового мира материалами, будет качаться на водах Потопа, как закупоренная, на три четверти заполненная водою же бутылка.
Отпиленные от стоек концы пошли на изготовления киля. Вследствие этого прогонов для завершения каркаса Ковчега не осталось. Теперь он походил на перевернутый вверх ножками стол — с той разницей, что столешница у него была грубовато округлая, а ног насчитывалось восемь. Их, так сказать, стопы, ставшие самыми верхними точками Ковчега, надлежало соединить, тогда и получился бы настоящий каркас, однако соединять было нечем.
Первоначальное намерение мистера Уайта состояло в том, чтобы использовать для соединения деревянные брусья два-на-два и три-на-три из тех, что хранились в гараже. Однако эта идея вызвала три возражения. Во-первых, в брусьях придется сверлить отверстия под болты, что уменьшит их крепость. Далее, никто не знал, как поведет себя соединенное с железом дерево под напором воды. И наконец, на это указал опять-таки мистер Уайт, древесины в новом мире будет предостаточно, а вот о пригодном для обработки металле такого загодя не скажешь. Чем больше самого разного металла доставит туда Ковчег, тем лучше.
Вот и пришлось ему вместе с Патом Герати отправиться подводой в Кашелмор и провести день, переходя из лавки в лавку в поисках прогонов. А поскольку все лавки были бакалейными, а все бакалейщики содержали также и по пивной, покупатели наши очень развеселились и даже попытались завести при возвращении домой дискуссию о сравнительном превосходстве религий.
Вопреки вульгарным представлениям о принятых в окрестностях Беркстауна религиозных обыкновениях, к кровопролитию дискуссия не привела. Причина была в том, что мистер Уайт, дабы оказать Герати любезность, взял на себя роль истового приверженца Папы, а Герати, выступавший на стороне Генриха VIII, ничего о последнем не слышал. Более того, выпитое им не ожесточило Герати, но странным образом смягчило. И потому, вместо того, чтобы спорить, они запели, уверенные, что пони сам доставит их до дома живыми и невредимыми. Мистер Уайт исполнял «Налей полней стаканы», так он, во
17
Чарльз Стюарт Парнелл (1846–1891) — ирландский политик, основатель Ирландской парламентской партии.
18
Джеймс Неппер Танди (1740–1803) — ирландский революционер.
19
«Придите, верные» — католический гимн второй половины XVIII века.
Мистер Уайт продержал миссис О’Каллахан и Микки до половины четвертого ночи, объясняя им, что Адриан IV [20] вовсе не был английским папой, а мистер Де Валера [21] — самый малообразованный человек, о каком он когда-либо слышал, поскольку тот почерпнул свои смутные представления об истории из наполненной галиматьей книги А. М. Салливана [22] . (Миссис О’Каллахан, когда такое случалось, никакого активного сопротивления не оказывала, она наслаждалась подобными беседами — все-таки, разнообразие. Насчет этого старого Дева она полностью соглашалась с мистером Уайтом. И только повторяла: «Ну и ну, за такую его голову мистеру Уайту следует Богу в ножки поклониться».)
20
Адриан IV, в миру Николас Брейкспир (1115–1159), римский папа (1154–1159), единственный англичанин на папском престоле.
21
Имон де Валера (1882–1975) — ирландский политик, автор ирландской Конституции. С 1937 по 1948 был премьер-министром Ирландии. Мы с ним еще встретимся в главе XXVII.
22
Александр Мартин Салливан (1830–1884) — ирландский политик, автор книг «История Ирландии» и «Новая Ирландия».
Самая интересная часть этой истории выявилась два дня спустя, когда они занялись разбором покупок. Мистер Уайт закупил детскую коляску, калейдоскоп — как он попал в Кашелмор, никто сказать не мог, — золотую рыбку, шафрановый кильт и (на распродаже) полдюжины уже побывавших в употреблении ковров. По счастью, он приобрел также 150 футов железных балок L-образного сечения, вроде тех уголков, из которых делают рамы железных кроватей, и примерно таких же крепких. Ничего другого раздобыть не удалось, пришлось довольствоваться этими.
После давнего злосчастья с фокусами мистер Уайт взял за правило никогда дома не пить. Вследствие этого, посещая дважды в год Кашелмор, он обычно возвращался домой с весьма причудливыми покупками и, поскольку в такие дни уговорить его дважды заплатить по счету ничего, как правило, не стоило, у городских лавочников мистер Уайт пользовался изрядной популярностью.
Уголки были использованы для соединения концевых ножек «стола», делалось это так:
1 — деревянный брус два на один дюйма; 2 — торцовая вертикальная стойка; 3 — центральная вертикальная стойка
В инструментальном шкапу отыскались два бура, пригодных для сверления металла, а вот коловорот, к сожалению, нашелся лишь плотницкий. Его удалось приспособить для сверления уголков, обрезав ручку до ее квадратного патрона, похожего на маленькую рамку для картин. Эту рамку накрывали шестифутовой доской, один конец которой подсовывался под нижнюю перекладину калитки или еще под что-нибудь, на другой садился, чтобы создать давление на коловорот, мистер Уайт, а Герати коловорот крутил.