Слон Килиманджаро
Шрифт:
Он увидел огромного серого червя с двумя красными углями вместо глаз и десятком щупалец, извивающихся у шеи.
Он же напоминал ей сложную схему: сосуды, несущие кровь, тепло, распространяющееся во все стороны.
— Ты та, кого зовут Глаза-в-огне? — спросил он, голос его гулко отдавался от стен пещеры.
— Да, — шипящим шепотом ответила она.
— Меня зовут Масаи Лайбон.
— Я знаю, кто ты. Дважды я отказывалась видеть тебя. Ты нарушил договор, войдя в мой дом без разрешения.
— Я приношу свои извинения.
— Я знаю, почему ты здесь, Масаи Лайбон.
— Знаешь?
— Разве я не Глаза-в-огне, которая видит то, о чем другие могут только догадываться?
— У тебя есть то, что тебе не принадлежит. То, что мое племя разыскивало сотни лет.
— Ты говоришь о бивнях, — прошипела Глаза-в-огне.
— Да.
— Но это уже не те бивни, которые принесли мне сорок лет тому назад. Они стали хранилищем священного искусства моего народа.
— Они принадлежали моему племени и должны вернуться к нему.
Она смотрела на него невидящими красными «бельмами».
— Они не принесут вам счастья, Масаи Лайбой. Он сел на каменный пол, привалился спиной к каменной стене.
— Ты не знаешь, зачем они мне нужны.
— Знаю, Масаи Лайбон. Мои слепые глаза видят как прошлое, так и будущее, и я вновь говорю тебе, что от обладания бивнями пользы вам не будет. — Она помолчала. — Я предвидела, что ты придешь. Я даже запечатлела тебя в резьбе, Масаи Лайбон.
— Меня? — удивился он.
— Да.
— Если ты можешь заглянуть в будущее, ты знаешь, что я сейчас скажу?
— Я не знаю.
— Значит, ты не можешь заглянуть в будущее.
— Бедный человек! Как и мои сородичи, ты видишь только Здесь и Теперь. Прошлое застыло в своей неизменности, но число вариантов будущего бесконечно. Я вижу наиболее вероятные варианты и говорю, что обретение бивней не вернет твоему племени былого величия.
— Обретение — лишь первый шаг.
— Сделаешь ты то, что должно быть сделано, Масаи Лайбон? — спросила Глаза-в-огне. — Отведешь необрезанного сына на гору на Земле и искупишь грехи своего племени?
— Нет. — Он с трудом сумел скрыть изумление, ибо она действительно знала все. — Я верну бивни масаи. Другие сделают остальное.
— Другие ничего не сделают, Масаи Лайбон, — прошептала Глаза-в-огне. — И в конце концов масаи лишатся бивней.
— Никогда! — воскликнул он. — Заполучив их, мы никогда с ними не расстанемся!
— Расстанетесь, Масаи Лайбон! — уверенно ответила она. — Для бивней возможны два равновероятных будущих. В первом случае они навечно останутся на Беламоне XI, чтобы со временем стать святая святых моего народа. Во втором они будут путешествовать по всей галактике, принося несчастья одним и смерть другим.
— Они станут собственностью масаи и у них останутся, — стоял на своем Масаи Лайбон.
Она покачала змеиной головой.
— Нет, Масаи Лайбон, этого не случится.
— Тогда ты ошибаешься.
Дрожь сомнения
— Возможно.
— Я должен забрать бивни.
— Я не могу отдать их тебе. Я трудилась больше сорока лет. Работа над большим завершена, на малом сделано больше половины. Они стали частью моей жизни, я не могу с ними расстаться.
— У меня есть деньги. Назови свою цену.
— Им нет цены, Масаи Лайбон.
— Может, мы найдем компромисс. Нельзя ли перенести твою работу на другой материал?
— Нет. Нигде я не врезалась глубже, чем на тысячную долю миллиметра, нет ни одной линии, которую можно разглядеть без специального оборудования. Сделанное мною невозможно перенести или скопировать. — Она помолчала. — Работа такая тонкая, что бивни нельзя даже трогать. Прикосновение твоей руки может уничтожить столетия истории моего народа. Эта гора станет храмом, и всем, кто захочет увидеть мою работу, придется совершить паломничество в эту пещеру, где с помощью особых приспособлений они смогут увидеть плоды моих трудов.
— Очень сожалею, но все это останется лишь в твоих мечтах. Покидая Беламон XI, я заберу бивни с собой.
— Выслушав меня, ты все-таки хочешь взять бивни?
— Да.
— Я не могу этого разрешить, Масаи Лайбон.
— А я не смирюсь с отказом, Глаза-в-огне.
— Ты пришел без оружия.
— Я пришел поговорить… в этот раз.
— Если ты вернешься, я тебя убью.
— Я вернусь, потому что готов рискнуть своей жизнью.
Когда Масаи Лайбон вошел в кабинет посла, тот оторвался от компьютера и мрачно посмотрел на него.
— Два часа тому назад я был готов вышвырнуть вас с планеты.
— Неужели? — Лицо Масаи Лайбона напоминало маску, взгляд не отрывался от снежной белизны за окном кабинета.
— Вы наведывались к Ночной ползунье, известной под именем Глаза-в-огне?
— Да.
— Вам же запретили приходить к ней!
— Я повинуюсь Божьей воле, а не законам Ночных ползунов.
— Вы должны повиноваться законам Республики, которые представляю здесь я, — сурово молвил посол. — Я запретил вам идти к ней, но вы пошли. Я мог бы арестовать вас за это. — Посол долго сверлил его тяжелым взглядом, потом вздохнул. — Но полчаса назад мне позвонили из здешнего министерства инопланетных дел.
— Однако.
— Глаза-в-огне не хочет, чтобы вам причиняли вред, задерживали или высылали с планеты помимо вашей воли. У меня нет иного выбора, как подчиниться… но я не понимаю ее мотивов. — Он покачал головой. — Чем дольше я общаюсь с инопланетянами, тем больше убеждаюсь, что их действия не объяснишь логикой.
— Если вы не арестовываете меня и не высылаете с планеты, зачем вы меня позвали? — спросил Масаи Лайбон.
— Потому что я хочу знать, что происходит. К примеру, кто такая эта Глаза-в-огне? За пределами этой планеты о ней никто и не слышал.