Слоник из яшмы. По замкнутому кругу
Шрифт:
Быстро сделав вычисление, Белозеров передал Никитину листок с записью.
— Одна тысяча шестьсот шестьдесят восемь миллиметров, или метр шестьдесят шесть сантиметров и восемь миллиметров. Конечно, фокусное расстояние объектива предположительное…
Развернув стальную двухметровую рулетку, Никитин поставил ее плотно вертикально над объектом съемки. На высоте метра шестидесяти сантиметров находилась круглая распределительная коробка электрической арматуры.
— Товарищи, у кого-нибудь есть отвертка? — спросил Никитин.
Белозеров достал из кармана отвертку.
Никитин отвернул два
Верхнюю часть распределительной коробки занимали три гайки и контргайки: центральные — закрепляли коробку на дюймовой трубке, боковые — крепили металлические рожки плафонов. Из центральной трубки входил в коробку электрический гуперовский провод и разветвлялся на оба рожка плафонов. Тонкий двухжильный провод в красной хлорвиниловой изоляции шел к восьмигранной коробочке из черной пластмассы, похожей на дамскую пудреницу, посредине нее находилась шляпка винта с крестовым шлицем. Снизу к нижней грани примыкала коническая трубка, склеенная из черной бумаги. Зажатый двумя деревянными шашками враспор, восьмигранник прочно держался в распределительной коробке.
— Кажется, Владимир Николаевич, это по вашей части, — сказал Никитин, — разбирайтесь, что к чему. Только одно условие: не оставляйте никаких следов осмотра, прошу вас. Это очень важно.
Белозеров был мал ростом, пришлось на конвейер поставить стул.
— Начнем по порядку, — сказал инженер, вынимая из коробки черный конус. — Обыкновенная бленда, предохраняющая камеру от попадания в объектив лучей света. В данном случае излишняя предосторожность. В корпусе коробки снизу отверстие диаметром в три миллиметра. Держу пари, что в тех распределительных коробках, где нет фотокамер, нет и отверстий!
Гаев быстро пошел вдоль обоих рядов конвейера и сосчитал коробки с отверстиями, их оказалось действительно пять.
— Разрешите отвертку, — попросил Белозеров.
Вставив зуб отвертки в крестовый шлиц среднего винта, он сделал попытку повернуть его вправо. Винт подался на пол-оборота, затем вернулся в исходное положение.
— Это завод пружины, которая приводит в действие механизм подачи пленки и затвора. — Белозеров повернул шлиц влево. Винт легко поддавался его усилиям. — Принцип ключа будильника: вправо ключ заводит пружину, влево — выворачивается из гнезда.
Вывернув винт, он положил его в карман и снял с восьмигранника крышку. Верхняя часть (механическая) была закрыта, в нижней размещались приемная и подающая кассеты. Шкала объектива для наводки на фокус показывала полтора метра.
— Владимир Николаевич, если, как вы говорите, пружина затвора и подачи пленки заведена, то почему сейчас камера не работает? — спросил Никитин.
— Когда этот красный провод — видите, в хлорвиниловой изоляции? — подключится к источнику тока, сработает реле и часовой механизм начнет работать, — пояснил Белозеров.
— Я допускаю мысль, что камеру в распределительной коробке можно было установить во время ремонта или подвески арматуры. Но в скрытой проводке подвести специальный провод — фантастика! — заметил Гаев.
— Здесь
— Стало быть, все пять камер можно пустить в дело, подключив красный провод к линии? — спросил Никитин. — Даже не заходя в цех?
— Совершенно верно, — согласился Белозеров. — Я думаю, батарейка сухого элемента на шесть — восемь вольт, подключенная к этому красному проводу, скажем, в коридоре, должна привести в действие всю эту хитрую систему. Но для того чтобы вынуть отснятые кассеты, надо обязательно проникнуть в цех.
— Ну что же, Владимир Николаевич, все ясно. Благодарю за консультацию, — сказал Никитин. — Прошу все это хозяйство привести в порядок, и давайте поищем концы красного провода.
Проводка шла по потолку коридора в специальной нише, закрытой щитами. Здесь же был и красный провод, из коридора он выходил на лестничную клетку и над дверью обрывался. Концы провода, тщательно зачищенные, были завернуты в бумагу и засунуты под косяк двери.
Когда инженер ушел, Никитин спросил директора:
— К семнадцатому цеху прикреплен постоянный электротехник?
— Нет, электрики присылаются по требованию.
В заводском дворе, недалеко от входа в цех, Никитин увидел Холодову.
— Скажите, Вера Павловна, кто электрик в семнадцатом цехе? — быстро спросил он.
— Когда я принимала станок, на одном шпинделе ерундил мотор. Начальник участка позвонил в электроцех, и они прислали Леонида Исакова. Увидев меня, он сказал: «Ну, теперь я за станок спокоен, а то, понимаешь, Холодова, на день по пять раз вызывали». Я поняла, что на вызов семнадцатого всегда посылают Исакова.
— Вы Исакова знаете? — записав фамилию в блокнот, спросил Никитин.
— Знаю. Не могу сказать, что хорошо, но… Он на этом заводе работает лет десять. Пришел из ФЗУ. Был живой, смышленый парень, быстро рос, стал бригадиром. Женился на Анне Лосевой, хорошая женщина, мы с ней когда-то дружили. Жизнь у них что-то не ладится. Леонид пьет, слыхала я.
— Может быть, зайдете?
— Куда? — не поняла Холодова.
— К Лосевой.
— Она теперь Исакова. Зайти могу. Мы давно не видались, поговорить есть о чем. — Вера Павловна грустно улыбнулась, теребя в руке носовой платок, и, бросив взгляд на Никитина, уверенно сказала: — Я не верю, чтобы это был Исаков. Здесь холодный расчет, а у Исакова душа нараспашку… Вы не думайте, Федор Степанович, если нужно, я пойду. Сейчас, только переоденусь. Они от меня живут близко, два дома.
— Давайте, Вера Павловна, вечером встретимся в парке на прежнем месте часов в десять, хорошо?
— Я приду, — согласилась она и, простившись с Никитиным, ушла.
Отправив капитана в гостиницу, где ему был забронирован номер, Никитин пошел к Ведерникову. В кабинете парторга он застал высокую женщину, повязанную пестрым шелковым платком.
Увидев его, Ведерников поднялся навстречу и поздоровался:
— Знакомьтесь. Это Настя Монина из нашего подшефного колхоза.
Монина крепко, по-мужски пожала Никитину руку и, видимо продолжая прерванный разговор, сказала: