Слова сияния

Сандерсон Брендон

Адолин подбежал к брату, который сидел без шлема, уставившись в землю перед собой.

— Эй! — сказал Адолин. — Готов вернуться?

Ренарин кивнул.

— Что случилось?

Ренарин продолжал пялиться в землю. Наконец один из охранников-мостовиков — плотный мужчина с покрытыми сединой волосами — кивнул головой в сторону. Адолин отошел с ним на небольшое расстояние.

— Группа панциреголовых попыталась захватить один из мостов, светлорд, — тихо объяснил мостовик. — Светлорд Ренарин настаивал на том,

чтобы помочь. Сэр, мы изо всех сил пытались его отговорить. Затем, когда он подошел и призвал Клинок, он просто... встал там. Мы увели его, сэр, но он с тех пор сидит на этом камне.

Один из приступов Ренарина.

— Спасибо, солдат, — сказал Адолин. Он пошел обратно и положил руку без перчатки на плечо брата. — Все хорошо, Ренарин. Бывает.

Ренарин снова пожал плечами. Ну, если он опять находился в одном из этих своих настроений, ничего не оставалось, кроме как дать ему время все переварить. Юноша заговорит, когда будет готов.

Адолин отдал необходимые распоряжения своему двухсотенному отряду и выразил почтение кронпринцам. Ни один из них не казался очень уж благодарным. Рутар, похоже, был уверен, что трюк Адолина и Джакамава привел к тому, что паршенди скрылись с гемсердцем. Как будто они в любом случае не отступили бы сразу после того, как его получили. Идиот.

Так или иначе, Адолин приветливо улыбался. Оставалось надеяться, что отец прав и протянутая рука товарищества окажется полезной. Сам Адолин мечтал лишь о шансе сразиться со всеми ними на дуэльной арене, где он немного поучил бы их уважению.

На обратном пути к своему отряду он отыскал Джакамава, сидевшего под небольшим тентом за чашей вина, глядя, как остальная часть его солдат тащится назад через мосты. Многие понуро брели с вытянувшимися лицами.

Джакамав жестом приказал слуге подать Адолину чашу искристого желтого вина. Адолин взял ее рукой без перчатки, но пить не стал.

— Это было что-то почти потрясающее, — проговорил Джакамав, обратив взгляд на плато, где происходило сражение.

С более низкого места три его яруса выглядели по-настоящему величественными.

«Выглядит почти как творение человеческих рук», — отстраненно подумал Адолин, разглядывая форму плато.

— Почти, — согласился он. — Можешь себе представить, как выглядела бы атака, имей мы двадцать или тридцать Носителей Осколков на поле боя одновременно? Был бы у паршенди хоть один шанс?

Джакамав хмыкнул.

— Твой отец и король серьезно настроены следовать своему пути, да?

— Как и я.

— Я вижу, что вы пытаетесь провернуть, ты и твой отец, Адолин. Но если ты продолжишь участвовать в дуэлях, то потеряешь свои Осколки. Даже ты не можешь выигрывать постоянно. Однажды наступит не твой день. И все пойдет прахом.

— Я могу проиграть в какой-то момент, — согласился Адолин. — Конечно, к тому времени я уже выиграю половину

Осколков королевства, поэтому смогу восполнить потерю.

Джакамав с улыбкой глотнул вина.

— Ты нахальный ублюдок, отдаю тебе должное.

Адолин улыбнулся и устроился на корточках рядом с Джакамавом — стул не выдержал бы его вес в Доспехах. Он встретился с другом взглядом.

— Дело в том, Джакамав, что я на самом деле не волнуюсь о том, что могу потерять свои Осколки. В первую очередь меня беспокоит, как организовать дуэли. По всей видимости, мне не удается найти Носителей Осколков, согласных сразиться со мной в поединке, во всяком случае, не за Осколки.

— В последнее время появилось несколько... побуждающих стимулов, — признал Джакамав. — Обещаний, даваемых Носителям, если они откажутся с тобой драться.

— Садеас.

Джакамав стал изучать свое вино.

— Попробуй Эраннива. Он хвастался, что сражается лучше, чем считается при дворе. Зная его, могу сказать: как только он увидит, что все остальные отказались, примет дуэль за возможность устроить впечатляющее представление. Хотя, он достаточно хорош.

— Я тоже, — ответил Адолин. — Спасибо, Джак. Я твой должник.

— Что за слухи о твоем обручении?

Шторма. Как это выплыло наружу?

— Просто предварительная помолвка, — проговорил Адолин. — А может, и до нее не дойдет. Корабль Джасны, похоже, сильно задерживается.

Уже две недели, без каких-либо известий. Даже тетя Навани начала волноваться. Джасне следовало бы сообщить о себе.

— Никогда не думал, что ты из тех парней, которые позволяют заманить себя в брак по договоренности, Адолин, — сказал Джакамав. — Вокруг так много необъезженных ветров, понимаешь, о чем я?

— Как я уже сказал, — ответил Адолин, — все еще пока не официально.

Он до сих пор не понимал, что чувствует по этому поводу. Часть его хотела отступить только потому, что он не желал становиться предметом манипуляций Джасны. Но с другой стороны, в последнее время похвастаться было нечем. После того, что произошло с Данлан... Не его вина, что он общительный мужчина, не так ли? Почему все женщины такие ревнивые?

Идея позволить кому-то другому позаботиться обо всем вместо себя была более заманчивой, чем он когда-либо признает это публично.

— Я мог бы рассказать тебе обо всем поподробнее, — пообещал Адолин. — Может быть, сегодня вечером, в винном доме? Приведешь Инкиму? Сможешь пообвинять меня в глупости, высказать свою точку зрения.

Джакамав уставился в чашу с вином.

— Что? — спросил Адолин.

— В последнее время быть замеченным с тобой не идет на пользу репутации, Адолин, — сказал Джакамав. — Твой отец и король не особенно популярны.

— Это пройдет.

— Уверен, что так. Так что давай... подождем, ладно?