Слова сияния
Шрифт:
— Я только хочу сказать, — продолжила Шаллан, — что стоит задуматься над сложившейся ситуацией и заняться ее изучением. Что, если бы мы могли выращивать скальных демонов, разводить их молодняк партиями, как чулл? Что, если вместо того, чтобы убивать трех в неделю, мы сможем выращивать их и собирать гемсердца сотнями?
— Было бы неплохо, — задумчиво проговорил Адолин. — Что вам понадобится, чтобы осуществить подобный план?
— Ну, я не говорю... Я имею в виду...
Шаллан остановила себя.
— Мне нужно попасть на Разрушенные равнины, — сказала она более твердо. — Если
— Какой скромный список неосуществимых вещей.
— Ну, вы сами спросили.
— Возможно, я смогу взять вас на равнины, — произнес Адолин. — Отец обещал показать Джасне мертвого скального демона, так что я думаю, он планировал разрешить ей отправиться туда после охоты. Однако посмотреть на куколку... Они редко появляются вблизи лагеря. Для вас может оказаться опасным приближаться к территориям паршенди.
— Я уверена, что у вас получится меня защитить.
Он посмотрел на нее с ожиданием.
— Что? — спросила Шаллан.
— Я жду остроты.
— Я серьезно. Уверена, что с вами паршенди не посмеют приблизиться.
Адолин улыбнулся.
— Я имею в виду, — сказала она, — один только запах...
— Подозреваю, что мне никогда не удастся заставить вас об этом забыть.
— Никогда, — согласилась Шаллан. — Вы были честным, обстоятельным и располагающим. Не те мужские качества, о которых я могу забыть.
Его улыбка стала шире. Шторма, его глаза...
«Осторожнее, — сказала себе Шаллан. — Осторожнее! Кабзал легко тебя одурачил. Не позволяй повториться чему-то подобному».
— Посмотрим, что мне удастся сделать, — ответил Адолин. — В ближайшее время паршенди могут перестать быть проблемой.
— Правда?
Он кивнул.
— Немногие в курсе, но мы сообщили кронпринцам. Завтра отец собирается встретиться с некоторыми лидерами паршенди. Возможно, их встреча станет началом мирных переговоров.
— Замечательно!
— Да, — сказал Адолин. — Но я не слишком надеюсь. Убийца... В любом случае посмотрим, что случится завтра. Но мне придется заняться обещанным, когда я буду свободен от дела, порученного мне отцом.
— Дуэли, — поняла Шаллан, наклонившись вперед. — Что происходит, Адолин?
Он, похоже, засомневался.
— Что бы ни происходило сейчас в лагерях, — сказала она мягче, — Джасна ничего не знала. Я чувствую себя удручающе неосведомленной о местной политике, Адолин. Насколько я поняла, между вашим отцом и кронпринцем Садеасом произошла размолвка. Король изменил суть забегов на плато, и все говорят о том, что вы теперь постоянно участвуете в поединках. Но, судя по тому, что мне удалось узнать, вы никогда и не переставали сражаться на дуэлях.
— Теперь все иначе, — ответил он. — Сейчас я сражаюсь, чтобы победить.
— А раньше по другой причине?
— Нет, раньше я дрался, чтобы наказать. — Адолин огляделся и посмотрел ей в глаза. — Все началось, когда моего отца стали посещать видения...
Он продолжил и изложил удивительную историю, намного более детальную, чем она ожидала.
Шаллан не знала, что и думать обо всем сказанном, однако заключила, что Адолин рассказал ей эту историю, потому что знал о слухах в лагере. Она, конечно, слышала о припадках Далинара и подозревала, что именно совершил Садеас. Когда Адолин упомянул, что его отец хотел возродить Сияющих рыцарей, Шаллан почувствовала озноб. Она поискала взглядом Узора — он должен был находиться недалеко — но не смогла его найти.
Основной сутью истории, по крайней мере, по мнению Адолина, было предательство Садеаса. Глаза молодого принца потемнели, а лицо раскраснелось, когда он поделился тем, как их, окруженных врагами, бросили на равнинах. Похоже, он смутился, когда рассказывал, как их спасла обычная бригада мостовиков.
«Он действительно доверяет мне», — подумала Шаллан, чувствуя волнение.
Она положила свободную руку на его предплечье, пока принц говорил. Невинный жест, по-видимому, поощривший его продолжать, так как затем Адолин тихо объяснил ей, в чем заключался план Далинара. Шаллан сомневалась, стоило ли ему делиться всем этим с нею. Они едва знали друг друга. Но разговор, как ей показалось, снял груз с плеч Адолина, и принц стал более расслабленным.
— Мне кажется, — сказал он, — что этой части плана пришел конец. Предполагалось, что я выиграю Клинки Осколков у остальных, вырву их жала, досадив им. Но я не знаю, сработает ли.
— Почему нет? — спросила Шаллан.
— Те, кто соглашается драться со мной на дуэли, недостаточно важны, — объяснил Адолин, сжав пальцы в кулак. — Если я буду побеждать слишком многих из них, реальные цели — кронпринцы — испугаются меня и откажутся от поединков. Я нуждаюсь в состязаниях более высокого уровня. Но что мне необходимо на самом деле — так это дуэль с Садеасом. Разбить его усмехающееся лицо о камни и вернуть Клинок отца. Однако он слишком скользкий. Мы никогда не заставим его согласиться.
Шаллан обнаружила, что отчаянно желает сделать хоть что-то, что угодно, чтобы помочь. Она чувствовала, что тает от сильного беспокойства и азарта в глазах Адолина.
«Вспомни Кабзала», — напомнила она себе снова.
Ну, Адолин, вероятно, не станет пытаться убить ее — но это не означало, что она должна позволять своему мозгу расползаться кашей в его присутствии. Она откашлялась, оторвав от него взгляд, и посмотрела вниз, на набросок.
— Боюсь, — сказала Шаллан, — я вас расстроила. У меня не очень-то получается очаровывать мужчин.
— Со мной могло бы и получиться... — ответил Адолин, положив свою ладонь ей на руку.
Шаллан скрыла очередной румянец смущения, наклонив голову, и начала рыться в сумке.
— Вам, — проговорила она, — необходимо знать, над чем работала ваша кузина перед смертью.
— Еще один том биографии ее отца?
— Нет, — ответила Шаллан, вытащив лист бумаги. — Адолин, Джасна думала, что Несущие Пустоту собираются вернуться.
— Что? — спросил он, нахмурившись. — Она же даже не верила во Всемогущего. Почему она поверила в Несущих Пустоту?