Словацкие сказки. Книга 2

Добшинский Павел

А все трое сидят, в голос ревут, аж за два дома соседям слыхать.

— Вы что кричите? — спрашивает Матько, а от них слова толком не добьешься, одни только стоны да вопли.

Мать криком кричит, кое-как ему объясняет:

— Погляди-ка, любезный наш Матько! Вот она, лесенка, что из чулана на чердак ведет, а вот он топор висит. Вы с нашей Доркой поженитесь, у вас ребеночек будет, забежит он ненароком в чулан, стронет лесенку с места, топор ему на голову свалится и убьет! Вот горе-то! Ах, бедное наше дитятко, бедное дитятко! — снова заголосила мать, а за ней и отец с

дочкой.

Не знает Матько — смеяться ему или плакать. Едва успокоил. А потом говорит:

— Коли отыщу на свете еще пятерых глупее вас, — тогда возьму вашу дочку в жены! А пока — прощайте!

Ходил-ходил, искал-искал, никто не попадается.

Но вот добрался он до какой-то деревни. Видит, сарай, амбары да хлевы стоят. Он туда.

— Погляжу, как здесь люди хозяйствуют, — решил он.

И тут углядел, что возле одного курятника баба курицу безжалостно колотит, так колотит, только пух и перья летят.

— Вы за что, хозяюшка, свою хохлатку наказываете? — спрашивает Матько.

— Да вишь, дрянь какая, у нее двенадцать цыплят, а она никак не хочет их молоком кормить.

Научил Матько бабу, что надо яичко сварить, облупить, порубить, да пшена напарить, перемешать и этой кашей цыплят накормить. Баба не верит, что цыплята у курицы вымя не сосут. Увидала, как они клюют, обрадовалась, стала Матько благодарить, много денег дала.

Вот и нашел Матько первого дурня, может и не глупее, чем те его, но уж и не умнее.

— Ладно, — думает, — первый дурень есть.

Стал Матько ко второй деревне подходить, слышит — колокола звонят, а навстречу ему похоронная процессия движется. Мужики гроб несут, бабы следом плетутся, кричат, руки ломают, стар и млад на похороны сбежались, гроб открыт, а в гробу молодая красавица живехонька лежит.

— Скажите, люди добрые, что это вы делаете, — спрашивает Матько.

— А что? — отвечают ему. — Нашего старосты дочка по воду пошла, руку в кувшин засунула, а обратно вытащить не может! Вся деревня голову ломала, ничего не придумала, а девица совсем извелась! Что ж, ей всю жизнь кувшин на руке носить? Вот мы и хотим ее разом от всех печалей избавить!

— Экие вы дурни!

Могли ему, конечно, за такое оскорбление всыпать, да Матько не ленивый был, разбил кувшин и освободил девицу.

Всей деревней проводили его на богатый старостин двор, вместо поминок веселая гульба началась. А потом — блюдо по кругу пошло, насобирали умному Матько денег кучу.

Вот вам и еще дурни. Неплохо дела идут!

В третьей деревне хотели, чтоб церковь у них и снаружи и изнутри была белым-бела. Только из чего строить? Кто-то посоветовал из творога. Тут же начали молоко творожить, а из творога церковь ставить, поставили, да только без окон. Снаружи хороша, бела. Зато внутри хуже темницы. Стали в нее свет в мешках носить. Да все напрасно.

Но вскоре прилетели из леса птицы, проклевали в твороге дыры и стало в церкви светло.

— Не иначе,

как птички свет приносят! Наловим их, запрем, станут они там днем и ночью светить.

Недолго думая, отправились всей деревней в лес, к высокому дереву, за птичьими гнездами. С собой длинную лестницу прихватили, на плечах несут. Да только лестница за каждое дерево цепляется, а где лес погуще — ни туда, ни сюда двинуться не дает. Пришлось им перекладины одну за другой выламывать. Наконец добрались до высокого дерева, а у лестницы всего три перекладины остались!

Но мужики-здоровяки около дерева встали, влезли один другому на плечи и до самой макушки дотянулись. Самый первый до гнезда добрался и схватил его в кулак вместе с птицами. Кричит на радостях:

— Держу!

Тут самый нижний голову задрал, посмотреть хочет, а нога у него подвернулась, он и шлепнулся на землю, а за ним и все остальные.

Птицы ждать не стали, тем временем и разлетелись. Ну и дела! У кого нога, у кого рука поломаны, а у кого и голова разбита.

А тут в их деревню наш Матько пришел. Научил он их церковь из камня построить, в ней окна прорубить и стены известью побелить. Стоит церковь белая, красивая! Дали мужики Матько денег больше, чем церковь стоила.

Так нашел Матько третьих дурней.

В четвертой деревне проживали не такие уж и дурни: у этих была церковь солидная, каменная. Только ведь у глупости конца-края нету! Видит Матько — тащат здоровые мужики быка на дом! Матько глазам своим не верит, спрашивает:

— Люди добрые, что это вы делаете?

— А что такого? Помер у нас богатый мясник, а быка на дом завещал, вот мы и хотим его последнюю волю выполнить — быка на дом затащить.

Матько того быка продал и объяснил, что не быка, а деньги надо на дом употребить.

Получил Матько за умный совет и от этих мужиков вознагражденье. Нашел, значит, наш Матько уже четверых дурней.

— Теперь, может, и пятых найду? — думает он. — Хотя, может, и пятые-то — не последние?

И верно, ходить далеко не пришлось. В пятой деревне, стали ему угощенье подавать, вдруг люди расступились, мыши на стол полезли — видимо-невидимо.

Наелись мыши досыта, а люди за объедки принялись.

— Что у вас тут делается? — спрашивает Матько, — я бы скорей с голоду помер, чем после мышей подбирал!

— Раньше и мы так же думали, — отвечают ему люди, — так ведь нужда заставляет. А что делать с ними? Воюем, как можем, мышеловки ставим, но все никак не сладим. Видно со всего света мыши к нам сбежались!

— Еще больше набегут, коли за ум не возьметесь! — говорит им Матько.

— Помоги нам, добрый человек, — просят его деревенские.

Матько — за добрую плату — принес им диковинного зверя. Он только и делает, что мышей ловит — попросту говоря, кота здоровенного.

Обуял вдруг мужиков страх. Что станет этот невиданный зверь есть, когда всех мышей истребит? А Матько уже далеко ушел. Стали они ему вслед кричать. Матько из-за пригорка отвечает: