Словарь запрещенного языка
Шрифт:
Уезжая, Миша оставил нам свой знаменитый словарь Эвен Шушана, с которым никогда не расставался, и передал Лене своих учеников.
* * *
Надо отметить, что возрождение иврита в Москве в 70-х годах было настолько бурным и достигло такого высокого уровня, что сами участники этого процесса ощущали, что живут в исторический момент.
Миша Гольдблат стоял у самых истоков этого процесса. Он учился в первой группе Палхана, воспитал множество учеников, в свою очередь ставших учителями. Его знание иврита вызывало всеобщее удивление. Он был окружен толпой талантливых ребят. Вообще
Мишу, помимо таланта, отличала чрезвычайная доброта.
Миша с женой Полиной и двумя сыновьями репатриировался в Израиль в 1976 году. В Израиле у них родились близнецы (сын и дочь).
Мы добрались до Земли обетованной только в 1988 году.
Миша скучал по Москве. Многие взгляды Миши за эти годы изменились, и он удивлялся, когда я цитировала ему его же слова.
При первой встрече говорили всю ночь. О многом не успели поговорить, казалось, еще успеем.
О его трагической смерти узнали из газеты. Немедленно приехали. Семья еще сидела шиву.
Мы говорили и говорили о Мише... Когда мы уходили, Марик — старший сын, спросил: «Так что, отец был действительно большой человек?»
— Да, Марик, он был большим, истинно большим человеком, ярким, талантливым. И его внезапная смерть — страшный удар для всех, кому посчастливилось его знать.
МОЙ ПЕРВЫЙ СЛОВАРЬ
Майя Консон, Иерусалим
Я стала интересоваться ивритом в конце 70-х годов. Первым моим учителем был Эрик Трахман. Со мной учились Наташа Хвесина и Володя Гараев. Первым же словарем стал словарь Ф. Л. Шапиро, который вышел в России в 1963 году. Я его купила в книжном магазине на улице Горького, 10. Тогда еще этот словарь можно было купить. Он оказал мне большую услугу. Его построение — корневое и дает возможность быстро найти слово, делает его доступным пониманию. Имеется раздел грамматики (проф. Гранде), который очень помог мне при первом знакомстве с языком.
У меня было несколько учителей: Миша Шохет, Алеша Левин, Женя Деборин и Володя Зарецкий. Каждый из них преподавал нам иврит до своего отъезда в Израиль, и наша группа переходила к следующему преподавателю. И все время со мной был словарь Шапиро. Изучение языка и работа со словарем очень привязывали к стране, появилось желание познакомиться с историей Израиля.
В 1974 году я получила разрешение на выезд в Израиль. При сборах я подарила свой словарь кому-то, кто оставался пока в Москве. Такова была традиция — словарей было мало и желательно было не вывозить их из Советского Союза.
По приезде в страну я получила бесценный подарок от Володи Зарецкого: словарь Ф. Шапиро. Вот этот словарь все время со мной.
С 1991 года я пенсионерка, но продолжаю читать книги на иврите. Предпочитаю прибегать к словарю Шапиро, хотя у меня уже есть и другие словари. Очень благодарна автору этого замечательного словаря, который помог десяткам тысяч евреев учить свой язык.
Светлая ему память!
НЕМНОГО О СЛОВАРЕ, НО БОЛЬШЕ О ВНУКЕ
Аарон Гуревич, Кфар Саба
Прежде всего загадочные символы этого словаря были волшебным окном в прошлое моего народа. Затем словарь стал первым учебником иврита и уже потом в долгие годы отказа главным иврит-русским словарем.
Как подобрать слова, чтобы описать те чувства, которые испытываешь к человеку, который в нелегкие годы отказа был для тебя как бы вожаком, если себя рассматривать одним из стаи, стаи преследуемой, рвущейся прорвать кордон. Да и имя вожака соответствующее — Зеэв. Для меня Володя Престин был еще и источником книг по еврейской истории и культуре. От него я впервые услышал имена: Ахад Хаам, Нордау, Жаботинский.
Кличка Володи была Граф. И действительно, в его деликатности, честности, преданности идее, скромности было и есть нечто, ассоциируемое с давно ушедшим прошлым. В Москве по субботам на ул. Архипова возле синагоги к человеку с потертым рыжим кожаным портфелем тянулись невидимые нити многих и многих, приходивших долгие годы на это святое для отказа место. Для Володи в этих бесчисленных контактах, я думаю, безопасность каждого, с кем он общался, была воистину не менее важна, а может и более, чем собственная безопасность. Он посвящал этому, видимо, много сил и раздумий. И в результате мы ближе узнали Владимира Альбрехта с его циклами лекций и книгами о вынужденных общениях с органами КГБ.
С другой стороны, жизнь Володи в тот период была посвящена целиком осуществлению заветной цели — выезду в Израиль. Но добиваться этого, по его выражению, нужно не ногами (походы в ОВИР, ЦК и т.п.), что было яснее и проще. И возникали или получали интенсивный толчок культурно-просветительская деятельность: еврейский самиздат, семинары и даже симпозиум по еврейской культуре, воскресные школы, фестивали песни и пр. И это наполняло жизнь смыслом, приближало к Израилю духовно.
А когда возникали серьезные проблемы взаимоотношений (группировки, подозрения, слухи и пр.), Володя углублялся в теорию разрешения конфликтов и появлялись застольные беседы о методах их разрешения, о необходимости излагать взаимные претензии в письмах, о методах их написания и т.д.
Вспоминая все так бегло и схематично, я сожалею, что нет по разным причинам какого-либо регулярного продолжения встречам с ним. Хотя в редкие случаи общения вижу его прежнюю увлеченность, бесконечный поиск интересных людей, стремление к...
Скромность Володи резко выделялась в те времена, а нынче и вовсе является как бы ущербной, просто фраерской по распространенному в Израиле выражению. Но как не хватает по моим, может, и ошибочным понятиям, именно таких ФРАЕРОВ в обычной и тем более политической жизни нашей страны!
МОЙ УЧИТЕЛЬ — ЛЕНЯ ВОЛЬВОВСКИЙ
С.Сукорянский, Беер-Шева
Словарь Ф. Шапиро не был обычным словарем. Для преподавателей иврита в России 70—80 гг. он был ключом к пониманию языка и его структуры, более того, он был ключом в мир иврита. Да и преподавание иврита не было просто преподаванием языка. А Леня (Арье) Вольвовский не был обычным учителем.
В начале 70-х он — молодой кандидат наук, работал инженером-электронщиком в одной из московских «шаражек» — ВНИИКАНефтегаз. Там мы с ним познакомились и подружились.