Сложности
Шрифт:
— О Боже! Ей же всего тринадцать!
«О да. Господи, как так получилось, что его малышке уже тринадцать лет?» Хикс не стал озвучивать этот вопрос вслух.
— Мне пора на работу, — заявил он.
— Не могу поверить в это.
— Береги себя, Хоуп.
Положив трубку, Хикс понадеялся, что это был последний раз, когда ему пришлось вести подобный разговор с бывшей женой. Хотя прекрасно понимал, что это не так.
Поэтому, открывая дверь в управление, он не удивился, вновь увидев ее имя на экране телефона. Он отклонил звонок, открыл
В самом конце находился его кабинет, из которого через большое окно можно было наблюдать за происходящим в общем помещении. Справа за пуленепробиваемым стеклом расположилась диспетчерская. Это стекло появилось еще до приезда Хикса, и его предназначение было непонятно, поскольку практически каждый в этом округе владел оружием, но скорей разразится зомби апокалипсис, чем кто-то воспользуется оружием в участке. Более священными местами для жителей Небраски были только церкви, кладбища и «Поле Тома Осборна» на стадионе Мемориал.
Вероятно, стекло появилось благодаря избытку бюджета.
В диспетчерской комнате работала только одна женщина. Рева. И только в будние дни.
Прямо перед входом разместилась длинная высокая и старая деревянная стойка приемная. Постоянно за ней не работали, за нее вставал любой помощник шерифа, увидевший посетителя. За приемной стойкой располагались распашные двери, совсем как в разных телешоу, а за ними четыре стола — по два с каждой стороны.
За диспетчерской справа были их комната для допросов, смотровая, раздевалка, хранилище, которое было и оружейной комнатой, а также помещение для снятия отпечатков пальцев и составления фотороботов.
В общем помещении у стены напротив его кабинета располагались две камеры, двери в которые большую часть времени были открыты.
Одному из его помощников явно было нечем заняться, но это и не удивительно. Потому что здесь и в самом деле было нечем заняться.
Этот округ жил в пузыре прошлого, из-за чего Хикс размышлял, почему девушки не носят подъюбники с пышными юбками, белые гольфы и цветные сандалии. А парни должны были пользоваться помадой для волос и надевать джинсы с подворотами.
В этом округе жители оставляли ключи в зажигании, а входные двери не запирались.
Тут большая часть предприятий и магазинов была закрыта по воскресеньям, поскольку в этот день люди отправлялись в церковь, а затем шли домой и устраивали воскресный обед. А в разгар сезона все вместе шли на футбол.
Здесь жили одни моралисты. И это не могло не навевать жути.
Хикс почувствовал это сразу же, как двадцать лет назад попал сюда — приехал в родной город Хоуп, чтобы познакомиться с ее родителями. И у него не было никакого желания переезжать сюда из Индианаполиса, но она хотела растить детей здесь. А еще хотела быть ближе к матери, чтобы скидывать на нее детей, если собиралась заняться чем-то еще. Поэтому, как только у них появились дети, Хоуп пыталась уговорить его переехать. И она не отступила. Но в этом вопросе Хикс смог устоять. По крайней мере, в течение девяти лет.
Но затем он сдался, пока Шоу не успел слишком погрузиться в школьную жизнь и завести много друзей. Хикс увидел, как идут дела
Это произошло семь лет назад. Сейчас его мальчику семнадцать. Коринн — второй их ребенок, его первая дочь, в январе исполняется шестнадцать. А Мэми — тринадцать.
Хоуп была в восторге от переезда. А Хикс с детьми сходили с ума. Никакого «Детского музея». Никакой футбольной команды «Колтс», ежегодной «Спортивной гонки 500», никаких рождественских огней на главной площади города. Можно забыть о «Парке Игл-Крик». И об обедах по особым случаям в стейк-хаусе «Святого Элмо». Больше никаких арендованных домиков на озере Шафер, семейных вылазок в Чикаго для просмотра матчей «Чикаго Кабс», после которых они наслаждались вкуснейшей пиццей в мире.
Они оказались в обычном городке, которому даже не хватило наглости назвать себя городом. Просто большая часть штата Небраска, занятая пастбищами, ранчо и фермерскими землями, на которых иногда встречались дома.
В такие места городские копы отправлялись после особо тяжелых дел, когда даже представить было невозможно какое-либо другое расследование. Здесь полицейские сходили с ума. От скуки.
Пьяницы творили ерунду по пьяни. Дети совершали глупости, потому что были детьми. В городке шептались о домашнем насилии и жестоком обращении с детьми, но официально об этом никто не заявлял, поскольку: «У нас подобное не происходит». А если что-то выходило из-под контроля, жители шли не к шерифу, а к священнику.
Еще случались происшествия с травкой. И на этом все.
Последний раз подозрительная смерть была зафиксирована двадцать три года назад, и та оказалась самоубийством.
Единственный преступник управлял командой, производящей метамфетамин в лаборатории. Но законных оснований заняться ими у Хикса не было. А у предыдущего шерифа была договоренность с этим человеком — он может производить это дерьмо в их штате, но торговать им здесь не будет. И этой договоренности в лаборатории придерживались до сих пор.
Что и было одной из причин, почему Хикс не мог найти законных оснований для проверки данной лаборатории.
Через два года после переезда Хоуп и Хикса шериф ушел на пенсию, и Хоуп настаивала на выдвижении кандидатуры мужа. Он сдался и выиграл выборы, на которых и соперников не было. А уже на следующих выборах у него появился конкурент — из соседнего округа приехал заместитель шерифа и попытался занять место Хикса. Но Хикс получил девяносто восемь процентов голосов — округ Маккук не любил перемен. И то, что предыдущий шериф занимал свою должность тридцать три года, лишь подтверждало это.
Он поддержал Хикса на первых выборах, когда необходимости не было, и на вторых выборах тоже встал на его сторону, хотя и тогда мог этого не делать.
Хикс родился и вырос настоящим жителем Индианы, а Хоуп до мозга костей была выходцем Небраски, хотя так и не смогла получить диплом Университета Пердью, который стал ее третьей и последней попыткой.
Истинные жители Небраски обычно шли по стопам родителей, а когда твои родители, да и все бабушки с дедушками окончили Университет Линкольна, выбор не стоял.