Сложный выбор
Шрифт:
– Вставать, небось, и не пробовала? – не обращая внимания на недовольство девушки, добродушно улыбнувшись, спросил с гнилью в сердце рожденный. – Кости целы, со спиной, думаю тоже все хорошо. Сейчас проверим.
Оказавшись на спине, Светомира прикусила ткань, чтоб не закричать от просыпающейся внутри ненависти. Она кипела, поднималась внутри, наполняя своей силой ее беспомощное тело. Вся слабость уходила, чувствовалась мощь, рвущаяся наружу. От очередного постукивания по позвоночнику процедила сквозь зубы, чтоб убирался куда подальше, не трогал ее.
– Я ведь даже не раздел тебя, чтобы не смущать лишний
– Убирайся, - процедила девушка, гневно уставившись прямо в глаза ведьме.
Мужчина вмиг переменился в лице, пропала улыбка лукавая, уголки рта вниз опустились, он даже назад было отшатнулся, но быстро справился со своим смятением. Опустился перед Светомирой на колени, склонил свою голову, так что их лица совсем рядом оказались. Долго смотрел на нее, будто изучал, а она всю свою ненависть сквозь взгляд выплескивала.
– Ты огонь свой спрячь, не дело ему высовываться, обруч на тебе не даст ему вырваться, лишь себя сожжешь дотла. Не должен он в тебе пылать, чужд он тебе, лишь вред несет.
Не дождавшись ответа, мужчина вышел, двери за собой прикрыв. Девушка запомнила, как изменился его взгляд, каким натянутым стало лицо. Не то он увидел, что хотел. Ждал, небось, глаза зеленью пылающие, как у рожденных, а увидел ее, васильковые, без малейшей примеси гнили.
Лежать на животе оказалось легче, чем на спине. Измученная, впивающимся в нежную кожу обручем девушка глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Она опустила вниз голову, разглядывая неровные половицы. Прилившая кровь вызвала головокружение, цветные пятна замелькали перед глазами. Светомира не торопясь опустила голову на подушку. Даже воздух показался ей свежее. Она наполняла им полную грудь и медленно выдыхала через рот, немного выгибая спину. Терзающая ее боль отступила, притупилась, а новая, появляющаяся в районе живота еще не успела набрать силу. Обруч обжигал, напоминая ей о тьме, сидящей внутри нее.
Тихие разговоры ведьм, интересовали, хотелось вскочить, подбежать, припасть ухом к грубой, с большими щелями двери. Никогда не будет с ними находиться по воле доброй, не будет слушать речей лживых, а если и вправду ходить сможет – сбежит. Светомира улыбнулась своим мыслям. Ненависть вернула ее, вновь захотелось жить, захотелось отомстить всем, кто повинен в ее доле нелегкой. Найти Малко, да тащить его за обруч на шее, словно быка на заклание. Она чувствовала как ее всегда холодные пальцы, нагреваются, как становится жарко под одеялом, даже к щекам приливал жар.
Резкий удар кулаком об стол, да такой, что посуда подпрыгнула, а что-то и вовсе перевернулось, упало, отскочило от пола, повышенный голос, обрывки непонятных фраз и шиканье, на разошедшегося.
Внутренний свет полыхнул, он ее к жизни возвращает… Это ведь про нее говорили. Что-то подобное она уже слышала от знахарки. Ведьмам свет не нужен, убьют, лишь бы избавиться от его носителя. Всех одаренных огнем они ненавидели, а если будут думать, что и в ней есть крупица дара светлого – замучают. Скормят зверью дикому.
Глава 13
С
– Меткой видимо разбудить пытались, - кивнула Светомира, скривившись.
– Метка подчиняет, делает рабом того, кто оставил ее на тебе. А потому пока жив тот, кто подчинил тебя себе, обруч снимать опасно.
– Вы убьете того, кто меня обманул, чтобы подчинить уже для себя.
– Нет, дитя. Благи наши намерения, освободим тебя от оков, с семьей воссоединим, чтоб жила среди нас, как равная. Чтоб не причинили тебе зла люди простые. Неспокойно стало. Вместе нам держаться надобно.
– Вы меня все равно силой уведете, да только ни слову я не верю, бывала уже на родине вашей, знаю, как легко вам обман дается.
– Наш дом – не новые земли. Живем мы за хребтами горными.
Светомира устало вздохнула. Никто ей правду не скажет. Неприглядная она для нее, все вывернут так, чтоб разум ее затуманить, мысли запутать. Постепенно жар из тела уходил, вновь стало зябко, появилась привычная вялость. Ведьмы еще стояли рядом, говорили ей о том, что там она у них станет невестой завидной, и как на ноги встанет, сможет присмотреться, да жениха себе приглядеть. Расписывали, как их жизнь хороша, да вольготна, что находятся они в дали от всех, никто их не трогает. Каждый из них представился, пообещал быть другом верным.
Когда вошедший старец поторопил их, они разом засуетились. Переложили Светомиру на полотно, животом вниз, и понесли. Липкий страх нарастал, проходился мурашками по коже, сковывал тело, делал его напряженным. Буеслав то и дело приговаривал, чтоб она не боялась, чтоб не выдумывала ничего плохого, а она чувствовала, что верить им нельзя. Предложенную воду пить не хотела, сразу сказала, что в ней зелье сонное, на что ей ответили, что там отвар маковый.
Отчаяние бросало в холодный пот. По сторонам Светомира не смотрела, лишь на землю, где мелькала молодая трава. Три луны уже минуло, с тех пор, как ее оставил Данияр. Предал. Разрушил веру в счастье. Никогда не простит, не забудет той боли, что нанес он ей. Будь проклята тьма и все ведьмы! Вот только если бы можно было отказаться от нее, вырвать сгусток гнили из сердца, прогнать тьму из разума. Спросить бы, разузнать. Ведь если рожденный тьмой своей делится, то и забрать ее может.
– Если я рожденная, то могу от метки избавиться, ведь тьма и так живет во мне, - начала издалека Светомира. – А если тьму мою забрать, то можно и обруч снять.
Свой голос слышала как будто со стороны, казался он чужим, хриплым, с некой дрожью, выдающий чрезмерное волнение и страх. А ведьмы пусть думают, что она им верит, пусть считают, что она все та же наивная девица, что готова поверить в бескорыстность и благие намерения. Данияр дал ей главный урок – доверять нельзя никому, кроме себя, и то глаза могут врать.