Случайная первая. Прокурор и училка
Шрифт:
— Конечно! Я же с бабушкой на даче каждое лето жила! И гадала.
— Вот как даже… На «любит-не любит», надо полагать? — вкрадчиво поинтересовался Турисов, прикидывая, как часто эта мелкая зараза в детские годы становилась предметом воздыхания.
Становилась. Он не сомневался.
И мальчишками крутила-вертела, не понимая своей власти. Иначе выросла бы другой.
— С вами так же, — она оставила последний его вопрос без ответа.
Зато тоже повернулась к нему.
— Вас невозможно понять.
И она ткнула пальчиком ему в живот.
У Ильи дух выбило, точно он пропустил правильно поставленный удар под дых.
Значит, кубики…
Ну что ж, хоть не зря он пашет в клубе и с тренером.
Подавшись вперёд, едва ли не нависая над Марфой, он ловко перехватил вторую руку девушки и разжал её ладонь.
— Эй!
— Что ты там делаешь?
— Где?
— Там, чёрт побери!
Конструктивный диалог, ничего не скажешь!
— Где там?
Марфа для убедительности захлопала ресничками.
Не прокатило.
— Марфа.
Девушка вызывающе вздёрнула подбородок кверху.
— Я — ем.
Илья прищурился. Интонация-то как знакома!
— Что именно, Марфа? — вкрадчиво продолжал допытываться он, заглядывая за неё.
Она руку за спину отвела.
— МарьИванн…
— Фу, Илья Николаевич. Ваши дразнилочки… такие детские. Вот честное слово. А вы сами…
Он потянулся вперёд, намереваясь проверить сам.
Между ними завязалась лёгкая борьба, в результате которой Марфа едва не свалилась с бревна. Илья вовремя её удержал.
Их лица оказались в непозволительной близости. Опасной…
И он бы её поцеловал. Удержаться от такого соблазна было нереально. А уж потом продолжил бы разбираться.
Но Марфа заелозила, отталкивая его.
— Конфеты я ем! — обиженно воскликнула она, порываясь встать.
Конфеты, значит…
— Дай сюда.
— Зачем?
— Может, я сластёна?
— О… Да… Вы… вы сластёна…
При последнем слове она судорожно поправила очки на носу.
А Илья прикрыл глаза.
Конфеты с коньяком. Он их видел. Перед выходом из зала прямо рядом с танцплощадкой был установлен стол с самоваром. На тот случай, если кто-то решит выйти на улицу и согреться. Этакий откат к старине, новомодные традиции. Там же, на столе, были и конфеты. Он одну закинул себе в рот. Ещё подумал, что гадость редкостная, потому что коньяк горький и дешёвый.
Неужели Марфе так мало надо? В прямом смысле — понюхать…
Девушка решительно расправила пальто. Закутаться в палантин изящно не получилось. Он зацепился
— Да отдайте вы мне его!
Илья, сжав зубы, действуя максимально осторожно, контролируя те вихри гнева, что заюзили в груди, снял платок и закутал в него Марфу.
— Я хочу танцевать, — заявила она. — И мы ещё не договорили.
Танцевать она, значит, хочет…
Устроит он ей танцы. Обязательно…
— Мы, безусловно, не договорили.
Как-то не по себе было.
Странные ощущения…
И глаза никак не открывались. Я, засопев, хотела перевернуться и поудобнее устроиться дальше спать.
Фигушки.
Зато глаза быстро распахнулись.
Очень быстро.
— Проснулась, буянка?
От хриплого голоса, раздавшегося откуда-то справа, стало дурно. В прямом и переносном смысле.
Я облизнула пересохшие губы и дёрнула руками.
Нет… Мне не показалось…
— Илья…
— Ты забыла сказать Николаевич. Хотя после вчерашнего уже как-то с Николаевичем даже неприлично.
— Илья, что это? — шёпотом выдохнула я, отказываясь верить в накатывающую реальность.
Нашла его взглядом. Мужчина сидел в кресле. В самой что ни на есть обманчиво-расслабленной позе. Ноги вытянул вперёд, руки на подлокотниках. Сам в халате.
У кого-то прямо идеальное утро…
Хотя нет. Судя по тому, как на меня смотрели… неидеальное.
А меня правда придушить хотят, или мне спросонья мерещится?
— Пробуждение, МарьИванна.
Я снова дёрнула руками и прошептала, стараясь не поддаваться панике:
— Почему я привязана?
Это какой-то сюр. Честное слово.
А что, собственно, ты хотела, дура, намеренно вчера лопая конфеты с коньяком? Знала же, что что-то будет! И нехорошее… Или смелости таким образом решила поднабраться?
Боже… Отмотать бы назад… Но не отмотаешь.
— Потому что я заебался вчера тебя возвращать в постель, — без видимой агрессии проговорил Илья Николаевич, подаваясь вперёд и впиваясь в меня недобрым взглядом.
Я кое-как сглотнула слюну.
— Илья… Развяжи меня.
— То есть, чтобы заставить тебя перейти со мной на «ты», мне надо было тебя привязать? Так сразу бы и сказала, МарьИванна!
Мужчина был зол. Просто дьявольски. Я это понимала. Нет, чувствовала…
Пусть я знала его не особо долго, и ситуации, при которых мы общались, были щекотливыми, но ещё ни разу я не сталкивалась с таким непроницаемым выражением его лица.
А ещё…
— Была драка, да?
— Ты мне врезала.
Он сделал акцент на слове «ты».
Я ахнула и потянула руки. Ноль эффекта… Связали меня крепко.
— Илья, что произошло? Ответь, пожалуйста. И развяжи!
Паники не было.