Случайному гостю
Шрифт:
Тётки и кузен с кузинами лежали на полу, бледные, безжизненные и грязные, чья-то заботливая рука укрыла их пледом.
— Хочешь чаю? — проскрипела Анаит и как-то астматически всхрюкнула.
— То она мурчит, — радостно сообщила Сусанна. — Ты бы видел, как она пила молоко!
— Я и так вижу немного, — печально ответил я. Левый глаз у меня заплыл.
— Что-то там он сказал на прощанье? — деланно равнодушно спросила бабушка. — Звыклэ кламство? [139]
139
обычное
— Что-то про зиму… холод, срок. Вернётся, мол, заберёт…. Это правда? — спросил я.
Собачье стадо дружно и пискливо чихнуло.
— Да, — хором сказали три ведьмы. — Это бесспорно, ибо нелепо.
— Необходимо, что-то сделать, — сказала Анаит и налила себе компоту. — Он будет приноситься каждую зиму.
— Благодарна, — сказала бабушка и вроде послушала, как звучит её голос. — За такой прогноз. Готовит много Вигилий дивных.
— Надо запечатать дверь, — убедительно сказала Сусанна. — И тогда…
— Её распечатают, будь спокойна, — насмешливо сказала Анаит и странно дёрнула пальцами.
— То она прядёт лапками, — сообщила Сусанна. — Ей приятно!
— Может просто порвать карту? — несмело спросил я. — Ну ту, Всадника? В клочки…
— Короткий путь ему на волю, — веско сказала бабушка и подёрнула сначала скатерть, а после рукава. — Надо похоронить бланки, — сказала она. — Это остановит всё.
В наступившей тишине было слышно, как Непослушный поёт «Ныне в Бетлееме весёлая година».
Анаит, словно умываясь, провела рукой по лицу и смущенно осеклась. Кузина Сусанна сняла жакет, склонилась над ним, придирчиво разглядывая разнокалиберные дыры и пятна.
— Ты же знаешь Гелюня, кто это сделает, тот… тот… тот, — и она умолкла.
— Тот — эгипский давний птак, — назидательно сообщила бабушка. — Я не испугаюсь смерти.
— Правда? — спросила Старая дама, на минутку оторвавшись от прялки.
Бабушка налила себе кофе. Невозмутимо отхлебнула из чашечки. Поставила её на блюдце.
— Всё имеет свой конец, — невозмутимо сказала она. — С этим не поспоришь. И я с тобой не в ссоре.
— Дельно, — отозвалась старая дама и подтолкнула колесо. — Мы не ссорились. Правда.
— Тут необходимо участие, — сказала Анаит и как-то странно передёрнулась, умащиваясь на стуле. — И желательно высокое… Надо бы призвать… Пока не перекрыто всё. Пока он…
И она передёрнулась опять.
— То в ней память о хвосте, — участливо сообщила Сусанна.
Бабушка, Анаит, а за компанию и я, воззрились на неё.
— Ну что, ну что… — забормотала Сусанна. — Но вы завтра спите,
Молчание перемежалось потрескиванием полена и тонкими мышиными голосами.
— Но там так мало, — завопила Сусанна, охлопывая карманы изодранного жакета. — И его длуго варить, то хотела сказать, сушить!
— Богема! Люкс! — резюмировала бабушка. — Ей шчёлкнули шпорой и она побежала… Где тут мысль? Где магия? Шпора, вот сила! Длуго сушить…
Кузина Сусанна обидчиво надула губки и повертела в руках паричок.
— Вот оскорблений я не люблю, — заявила она. — А если по-доброму…
— Сусанка, — сказала Анаит. — Мое дзецко… Нет времени для сцен! Так надо…
Сусанна протяжно вздохнула, извлекла из кармана чёрную коробочку и со щелчком её открыла.
— А ведь тут совсем чуть-чуть, — буркнула она. — Трошку, — и дунула внутрь.
Пудра ненадолго взвилась вверх, над венком, облако сделало круг, заклубилось — ринулось вниз на стул и приняло очертания женской фигуры.
— Здравствуй, Эстер, — сказала бабушка и кивнула. У стола, выложив маленькие пухлые и очень белые руки на скатерть, сидела невысокая светловолосая женщина в синем. Я решил рассмотреть её ещё более внимательно и постараться запомнить — насколько она разрешит. Женщина разглядывала вишнёвые веточки.
— Здравствуй, Гелена, — сказала она и подняла на бабушку глаза, зеленее которых ничего не возможно было представить. — Кто из вас звал меня теперь? Я вижу, здесь был страх? Я чувствую его остатки. Беспокойно…
— Просто ужас, — сказала Анаит и широко улыбнулась, я заметил «семейный» кривой зуб справа. Дама глянула на неё, и зелёные глаза стали ещё шире.
— О-о-о! Анаит! Душа моя! А я искала тебя во всех трёх мирах — все мне так складно врали, чувствовалась рука мастера… — весёлой скороговоркой промолвила женщина.
— Зуза, дитя моё, это ты, твой зов! — послала она воздушный поцелуй кузине. — Не сокрушайся так — это недостойно. У меня для тебя есть спе…
— Гхммм! — раздалось из угла. Женщина дрогнула и обернулась, по спине её пробежала волнительная оторопь.
Освещённые огнями двух каминов, взгляды двух дам скрестились словно рапиры — чёрно-белая свора радостно прыгала у стула светловолосой Эстер и лаяла комариными голосами.
— Гхммм… — откашлялась старуха.
— Здравствуй, Берта, — сдержанно промолвила женщина. — Хорошей тебе пряжи и крепкой нити. Я вижу, колесо не устаёт…
— Как называют тебя теперь? — ехидно спросила названная Бертой.
— Звезда со мною повсюду, — туманно ответила Эстер и глянула на Берту, почти не моргая. — И сила, и жизнь.