Слушать в отсеках

Тюрин Владимир

— «Исполнительный» долой! — На плавбазе флаг быстро пополз вниз. По лодкам рассыпалось дробной скороговоркой: «Флаг и гюйс поднять!» И тут же на «Вычегде» молодым кочетом залился горн: «Та-та-ра-та-та-та!» Голубой влажный ветер затрепыхался в складках флагов и гюйсов.

— Во-ольно… — как вздох облегчения пронеслось над гаванью.

Логинов отошел к середине строя, задумавшись, взглянул на заснеженные макушки скал острова, что лежал на противоположной стороне бухты и сейчас торчал над головами его моряков, окинул взглядом подтянутых, одетых в «первый срок» — парадно-выходную форму — Ларина и Киселева и вздохнул.

— Ну что ж, друзья,

сегодня мы прощаемся с нашими боевыми товарищами и сослуживцами — старшинами первой статьи Лариным и Киселевым. Я не сказал бы, что меня лично, да и, смею думать, весь наш экипаж, это прощание очень радует. Это и естественно — мы провожаем в запас великолепных специалистов, надежных и верных товарищей, коммунистов. А расставание с хорошими людьми всегда невесело. Нам их долго еще будет недоставать. Я, как командир корабля, должен сказать, что в море, когда вахту несли Ларин или Киселев, моя душа была спокойна, я знал, что уж они-то не подведут. Почти четыре года прослужили мы вместе на одном корабле. Старший помощник, штурман, инженер-механик, боцман, мичман Оленин, я помним их еще совсем молодыми матросами, помним их первые робкие шаги на корабле. Всякое за эти годы бывало, и хорошее, и такое, о чем не хотелось бы вспоминать. — Командир посмотрел на Киселева, и оба улыбнулись: вспомнили, что и за Киселевым когда-то водились грешки. — Но сейчас я должен сказать, что все эти годы нелегкую флотскую службу оба вы несли с честью, достоинством, старанием и большой любовью. За что от всех нас вам огромное спасибо. — Логинов подошел к старшинам, крепко, в две руки, пожал их руки и расцеловал. — Конечно, мы очень хотели бы, чтобы вы оба остались продолжать службу с нами, но… У вас свои планы, да и народному хозяйству тоже нужны крепкие и умелые люди. Счастливого вам обоим плавания в новом для вас и большом жизненном море. Уверен, что вы с честью пронесете через всю свою жизнь звание моряка-подводника. Старпом, зачитайте приказ!

Березин развернул кожаную папку и обвел взглядом строй. Он был выше всех, кроме Казанцева, и поэтому видел сверху всю вторую шеренгу. От его цепкого взгляда не ускользнуло, что матрос Шварев пытается скрыться за спины впереди стоящих моряков. Березин чуть вытянул шею, увидел, что тот надел бушлат без галстука, и не удержался даже в такой торжественный момент. Он шагнул прямо вплотную к строю, поманил пальцем Шварева, и, когда тот приблизил свою голову к голове согнувшегося старпома, Березин громко, так, что слышали все стоящие рядом, шепнул ему:

— Подойдите к боцману и попросите, чтобы он нашел вам сегодня работу погрязнее. Ясно?

— Ясно, товарищ капитан третьего ранга, — таким же громким шепотом ответил Шварев.

— Знаете, за что?

— Подозреваю.

— Вот и хорошо.

Старпом шагнул назад и скомандовал:

— Сми-и-рна! Слушай приказ командира корабля о поощрении старшин…

В будке на пирсе, возле которой стоял верхний вахтенный, зазвонил телефон. Вахтенный снял трубку, послушал, ответил: «Есть», подошел к лодке и негромко окликнул командира.

— Вас к телефону…

Логинов тронул старпома за рукав — «продолжайте, мол, читать», и, стараясь не громыхать по палубе, сошел на пирс. Из будки донесся его голос: «Есть, товарищ комбриг… Есть… Сейчас буду…»

Он дождался, пока старпом дочитал приказ, и позвал его.

— Геннадий Васильевич, готовьте лодку к походу. Меня вызывает комбриг.

— Есть, товарищ командир. — И гаркнул: — По местам

стоять, лодку к бою и походу изготовить! — От полноты чувств он рубанул в воздухе рукой, трахнулся ею о леерную стойку, выругался и широко зашагал вслед за остальными к ограждению рубки.

Там по узенькому трапу все они поднимутся на мостик и ловко юркнут в провал верхнего рубочного люка, окунутся в тепло и привычные лодочные запахи. А внизу в прочном корпусе уже тревожно и отрывисто рвут в клочья тишину колокола громкого боя, по корабельной трансляции гремят команды, по переговорным трубам перекатываются доклады, из отсека в отсек снуют люди. В лодке стоит шум, гам, галдеж: «Механизмы вскрыть, осмотреть, провернуть вручную…», «Включить батарейные автоматы…», «Проверка сигнализации и аварийного освещения…». Бьют по ушам звонки, квакают ревуны, шипит воздух высокого давления…

Но вот все успокоилось, и лодку спеленала тишина. В ожидании команды на выход моряки высыпали на причал перекурить. Командир все еще не возвращался. Моряки отогревались под ярким, но пока еще не разогревшимся солнцем, блаженно жмурились. Березина обступили наиболее любопытные: куда идем, надолго ли, зачем?

— Придет командир — и все станет точно известно, — ответил Геннадий Васильевич.

— А к субботе вернемся? — Это кто-то назначил на субботу свидание с девушкой.

— Если ничего не изменится, то должны вернуться. Будем работать с ОВР.

Начавшие уже прощаться с друзьями Ларин и Киселев услышали последние слова старпома, насторожились. Ларин подозвал друга:

— Отойдем на минутку. Ты слышал, что сказал старпом?

— Ну…

— С ОВР работать будут. Как же без меня-то? Им ведь акустик хороший нужен, а Золотов пока еще меня заменить не сможет. Не потянет…

Киселев хмыкнул.

— А без меня как? Ведь мичман наш в госпитале. — И вроде как огорчился. — Значит, чемоданы распаковывать?

— Так на три дня всего-то, Володь!

— А ты меня не уговаривай. Я уже давно уговоренный. Куда же я без тебя денусь?

И оба счастливо рассмеялись.

— Только разрешит ли командир? Может, он не имеет права брать нас с собой в море? Ведь приказ-то о нашем увольнении уже был.

— Попросим, — пожал плечами Ларин. — А вот и командир.

По громко повизгивающему деревянному трапу от штаба быстро спускался Логинов. Вслед за ним поспешали Радько и Золотухин. Оба были в канадках, зимних шапках, с чемоданчиками. По их виду можно было понять, что они тоже намереваются идти с лодкой в море. Замполит логиновской лодки сдавал экзамены в академию, и Золотухин решил подменить его в море. Да и надоело сидеть на берегу.

— Смотри-ка, Иваныч, начальство с нами идет. Значит, будет дело.

— Это худо, при замкомбрига командир нас может и не взять.

Логинов подошел к курящим, завернул рукав плаща и взглянул на часы.

— У нас есть еще несколько минут, и я вкратце введу вас в курс дела. Сейчас мы выходим в море, будем преодолевать противолодочный рубеж. Далее мы произведем минные постановки и возвращаемся. Срок на все это — трое суток. Задача перед всеми стоит чрезвычайно сложная, и каждый из вас должен отнестись к решению ее с чувством максимальной ответственности. С нами в море пойдут представитель штаба флота капитан второго ранга Радько и замкомбрига. Думаю, что представлять вам их нет нужды. — Логинов помолчал, видимо, вспоминая, что еще следовало бы сказать, решил, что сказано все, и спросил: — У кого есть вопросы?