Служанка Артемиды
Шрифт:
Тайна
Каждое утро Алеция с тревогой вглядывалась в свое отражение в полированном медном зеркале, которое подарила ей мать. Еще бы, ведь Агариста сказала, что если она будет жить в храме, то станет постепенно такой же, как взрослые жрицы, а они не отличались особой красотой. Среди них была одна с торчащими вперед зубами и туповатым выражением лица, а у той, которая учила девочек танцевать танец медведей, на верхней губе была безобразная родинка и росли черные усики. У третьей лицо было покрыто оспинами, а четвертая
– Не может быть, чтобы я стала похожа на них! – протестовала Ала.
– А вот посмотришь, – угрожающе отвечала Агариста.
Алеция замечала, что ее лицо изменяется. Оно становилось более вытянутым, чуть-чуть обозначились скулы, изменилась форма носа и подбородка, который стал более острым. Девочка пыталась сделать вид, что ее это не беспокоит, но она так часто смотрелась в зеркало, что подруги начали ее дразнить.
– Алеция влюбилась, Алеция влюбилась, – запела Мелинно.
– Отстань от нее сейчас же, а то получишь! – Глаза Агаристы метали молнии.
– Только тронь мою Мелинно, только тронь! – закричала Миро.
В последнее время девочки стали такими раздражительными, что ссоры вспыхивали ежеминутно, а иногда дело доходило до драки. Но на этот раз всех отвлекла Филодамия, которая принесла интересную новость. В храм приехала знатная дама. В это время года такой визит был большой редкостью. Стояла ранняя весна, дороги развезло, проехать в повозке было трудно, а до Афин около дня пути. Девочки тут же забыли про обиды и побежали смотреть на неожиданную гостью.
Прибывшая дама оказалась уже немолодой и не производила впечатления попавшей в беду женщины, которой требовалась срочная помощь богини. Она была невысокого роста, с ладной плотной фигурой и славной улыбкой. Если бы не богатый наряд и золотые булавки в волосах, ее, пожалуй, можно было бы принять за чью-нибудь няню. Дама беседовала со жрицей с торчащими вперед зубами, а та позвала Алецию и Агаристу, чтобы они помогли возложить на алтарь богини дары, которые слуги вынимали из повозки.
Дама поздоровалась с девочками.
– Так кто же из вас Агариста? Ну конечно, это ты. Как ты похожа на свою красавицу мать! А ты, конечно, Алеция. Мой сын Николаос много о тебе рассказывал. Я знаю, как ты была добра к своей няне, знаю, что ты оставалась с ней, пока она не поправилась.
Дама дружески похлопала Алу по спине, не обращая ни малейшего внимания на то, что та покраснела как маков цвет.
– Девочки, меня зовут Артемиодора. Когда я была такой же молоденькой и худенькой, как вы, я жила там же, где и вы сейчас, спала в одной из ваших маленьких постелей и танцевала танец медведей. А когда мой отец забирал меня отсюда, он подарил мою статую. Она и сейчас где-нибудь стоит. Боюсь только, что теперь вы меня в ней не узнаете.
– А я узнала! – воскликнула Ала. – Вы – девочка с кроликом, которая стоит при входе
– Ты умеешь читать, – задумчиво сказала Артемиодора, – такое не часто бывает. Но пожалуй, это даже хорошо. Мы, женщины, обычно особым умом не отличаемся. – Она снова улыбнулась девочкам. – Когда кончится жертвоприношение, вы покажете мне мою статую. Я ведь ее никогда не видела, меня увезли до того, как ее установили. А потом, может быть, посмотрим вашу комнату, ваши маленькие кроватки и старый двор. Затем вы отведете меня в святилище и я поклонюсь изваянию богини.
Артемиодора вместе со жрицей направилась в храм, а девочки последовали за ними.
– Что это за Николаос? И откуда он о тебе знает? – шепотом спросила Агариста.
– Это когда наша повозка разбилась, – прошептала Ала в ответ, – он помогал нам, когда Юнис расшиблась.
Все это выглядело так романтично. С Агаристой никогда ничего подобного не приключалось.
– А мне даже словом не обмолвилась, – сердито проворчала Агариста, – интересно почему?
Ала и сама толком не понимала, почему она ничего не сказала подруге.
– Я просто забыла, – ответила она.
Статуя пришлась Артемиодоре по вкусу.
– Конечно, она не очень на меня похожа, но ведь особого сходства никто и не добивался, – заметила она. – Мой рот, пожалуй, был слишком широк, чтобы понравиться богине.
Потом Артемиодора захотела посмотреть кровати девочек. Оказалось, что она спала в той, которая теперь принадлежала Мелинно.
– Боюсь, теперь мне в ней не поместиться, – сказала дама, присаживаясь на самый краешек. – Принесите-ка мне воды, девочки. Здесь гораздо приятней, чем во дворе. Там слишком жарко.
Девочки принесли Артемиодоре воды, а та угостила их миндальными печеньями.
– Я думаю, мои сладости получше, чем те, что вам приносят деревенские женщины в обмен на амулеты. – Артемиодора лукаво улыбнулась девочкам.
Обмен амулетов на сладости происходил втайне от взрослых жриц храма, так было много лет тому назад, когда здесь жила Артемиодора, так было и сейчас. Теперь они разговаривали как три подружки. Артемиодора рассказала, как она танцевала соло в танце медведей, партию испуганного и убегающего духа. Оказалось, что Алеция сейчас разучивала партию духа радости, который появляется в самом конце преставления, и ей было очень трудно.
– Я знаю, эта партия духа радости очень трудная, – ответила Артемиодора, внимательно глядя на Алецию, – особенно в конце, там самые трудные па. Финал тоже очень трудный.
Ала только молча кивнула в ответ.
Агариста исполняла партию веселого медведя в той сцене, где маленькие медведи из лесов впервые начинают ощущать силу богини. Девочка встала и станцевала свою партию, чем развеселила Артемиодору, которая со смехом давала советы маленькой танцовщице. Им было так хорошо вместе, что время пролетело незаметно. Артемиодора выглянула во двор.