Служанка Артемиды
Шрифт:
– О нет! – воскликнула Ала.
Но Клейтос только ухмыльнулся в ответ:
– Ну вот, смотри! Я же тебе говорил! Они снова его нашли.
– Хозяин, тут совсем недалеко, – прервал Клейтоса вернувшийся с берега Лидий. – Мы сможем протащить здесь повозку, но маленькой хозяйке и Юнис лучше пойти пешком.
Ала с радостью спрыгнула на землю и вытащила клетку, в которой сидел нахохлившийся Солон. Ему эта тряска совсем не нравилась. Юнис вообще отказалась сдвинуться с места, жалуясь на боль в ноге. Кроме того, она заявила, что ее долг – следить за тем, чтобы сундучок хозяйки благополучно привезли в храм и чтобы он не развалился по дороге.
– Смотрите! –
Охотники с собаками стремительно спускались по склону вниз к зарослям, которые тянулись вдоль русла.
– Лучше возьмите лошадь под уздцы, хозяин, – проворчал Лидий, и Клейтос спрыгнул на землю, вспомнив о своих обязанностях.
Лидий повел раскачивающуюся из стороны в сторону повозку вниз по берегу. Юнис храбро сражалась с сундуком. Работник, тяжело дыша, помогал Лидию, придерживая повозку сзади.
Продвигаться вверх по руслу было трудно, но, к счастью, повозка оказалась прочной. Поднялся ужасный шум. Лидий либо кричал на мула, либо пытался объяснить своим спутникам, что плохая дорога скоро кончится. Клейтос спускался вниз по берегу, ведя на поводу лошадь и давая указания слугам. Юнис, стоило ей немного перевести дыхание, тоже начинала учить слуг, как им лучше вести повозку. Бедный слуга, которому надо было одновременно выполнять требования троих человек, недовольно ворчал. Когда ему удавалось выпрямиться, он смотрел на мула и предостерегающе качал головой.
В это время повозка въехала на край большого камня, который так глубоко врос в землю, что сдвинуть его с места оказалось невозможно. Лидий громко ругал мула и колотил его палкой. Собаки лаяли в зарослях. В долине было шумно, как на афинской улице.
– Смотрите, – закричала Ала, – заяц!
И правда, из зарослей выскочил заяц, а вслед за ним и надрывающиеся от лая собаки. Заяц пронесся вниз по берегу, прыгнул в сухое русло, на мгновенье остановился, посмотрел на стену на противоположном берегу и помчался вверх по руслу. Но там ему преградил путь один из охотников, а собаки, воспользовавшись минутной заминкой, уже настигали его сзади. Тогда заяц в отчаянной попытке бросился в обратном направлении, под ноги мула, проскочил под коляской и стремительно понесся дальше. Собаки бежали за ним следом.
Мул пришел в бешенство. Мало того что он тащил тяжелую повозку по каменистой дороге, а вместо благодарности Лидий осыпал его побоями, так еще этот заяц бросился в ноги. А теперь еще и собаки! Нет, это было уже слишком.
Мул низко нагнул голову и рванул вперед.
Раздался сильный треск.
– Прыгай! – закричал Лидий и сам отскочил в сторону.
Повозка снова затрещала, Юнис громко вскрикнула.
Путы на ногах мула задержали его, и он завалился на бок, сломав оглоблю. Юнис вместе с хозяйским сундучком вывалилась из повозки. Работник подбежал к мулу и уселся ему на голову. Это утихомирило взбешенное животное, и Лидий смог освободить его ноги от пут.
И заяц, и преследовавшие его собаки были уже далеко. Охотники бежали за ними следом, и только один из них остановился выяснить, что произошло. При виде Алы, склонившейся над стонущей Юнис, молодой человек только присвистнул. Клейтос был занят лошадью, Лидий вместе с работником возились с мулом, и помощи от них ждать не приходилось.
– Вы, наверное, едете в храм? – спросил молодой человек.
Клейтос хмуро посмотрел на незнакомца. Он не считал, что виноват в происшедшем, но чувствовал себя в дурацком положении. Ведь его обязанностью было оберегать сестру от внимания посторонних.
– Верхом на лошади я доберусь туда за час, –
– Клейтос, – позвала его Ала, – Клейтос, Юнис плохо.
– Успокойся, – рявкнул Клейтос, возмущенный тем, что сестра посмела вступить в разговор. – Лидий, ты присмотришь за Юнис.
– У нее с коленом беда, хозяин, – Лидий сокрушенно покачал головой, – ее придется нести вдвоем. А надо и за мулом присмотреть.
Клейтос взглянул на мула. Он был уже на ногах, но продолжал в бешенстве поводить красными дикими глазами. Юнис ни за что не согласится ехать у него на спине.
– Ладно, Лидий, придумай сам что-нибудь, – неуверенно ответил Клейтос. – Вставай, Ала, нам пора ехать.
Мальчик пытался подражать отцу, но это у него плохо получалось. Ала совсем его не боялась.
– Это же Юнис. – Девочка готова была настаивать на своем. – Клейтос, я никуда не поеду, пока Юнис в беде.
Незнакомец с улыбкой наблюдал их перепалку. Он был на несколько лет старше Клейтоса, немного плотнее его, и, конечно, он был не так красив, но улыбка у него была приятная.
– У меня тоже есть старая няня, – мягко сказал он, – так что мы могли бы отвезти Юнис на моей лошади к нам на ферму. Моя мать живет в Афинах, но у нашего арендатора есть жена и служанки. Я думаю, они смогут помочь ей.
Все это было сказано очень вежливо и серьезно, но глаза у юноши весело поблескивали. Клейтос напыщенно поблагодарил его и представился:
– Я – Клейтос, сын Конона.
– Я так и подумал. Есть сходство, – ответил молодой человек, беззастенчиво разглядывая Алу, которая действительно была очень похожа на отца. – А я – Николаос, сын Никандра.
Клейтос почувствовал огромное облегчение. Он не раз видел Никандра, это был уважаемый человек, и знакомство с его сыном не могло вызвать никаких возражений. Стонущую Юнис благополучно разместили на лошади Николаоса, которую осторожно повел Лидий. Сзади следовал работник с мулом, нагруженным перевязанным веревками сундучком Алы. Молодые люди шли рядом, причем Клейтос занял место между Алецией и Николаосом.
Ала совершенно не смущалась. Она была уверена, что отец не осудит их с братом, раз Юнис так страдала. А как приятно было слушать рассказы Николаоса о том, как у них в имении выращивают оливковые деревья, какая там хорошая глина и из нее делают посуду. Его отец купил в известной мастерской раба-художника, и теперь лучшее оливковое масло из их имения продавалось в красивых глиняных сосудах. Масло доставляли в порт Пирей на маленьком каботажном судне, а там грузили на борт большого торгового корабля. Благосостояние семьи Николаоса строилось на торговле, и его отец обычно проводил лето в имении. Но в этом году пришла его очередь управлять военным кораблем и вместо него в имение поехал Николаос, которому предстояло оставаться там, пока не закончится сбор урожая.
– Я уже окончил военную службу, – объяснил он.
Ала слушала очень внимательно, даже не подозревая, что все сказанное Николаосом было предназначено скорее для нее, чем для брата. Сестер у Николаоса не было, отец собирался вскоре его женить, и ему хотелось узнать побольше о девушках из благородных семей. Он вовсе не был уверен в том, что намерение отца ему по душе, но сейчас, наблюдая за девочкой, которая не сводила глаз с брата и ловила каждую его улыбку, подумал, что это, пожалуй, было бы не так уж плохо.