Служанка колдуна
Шрифт:
Я кивнула, отдала горох, забрала деньги и ушла. Тяжёлых мыслей в голове меньше не стало. Наоборот, добавилось.
Сплетни, как вода в решете. Сколько не держи язык за зубами, а всё равно хоть одно слово, да просочится. Не навредила ли я себе пуще прежнего, заикнувшись о кладовых? Воры давно считали замок старого лорда своей житницей. До последнего камешка всё разнесли и растащили, а тут «снова здорово». Полная кладовая! Незамеченная, невскрытая. Как так? А вдруг там кроме гороха золото есть? И тогда к нам в гости не только подозрительная леди-колдунья нагрянет, но и местные лиходеи. Сомневаюсь, что от
Золото, вырученное в трактире, уже не радовало. Я наспех набрала продуктов из того, что осталось на рыночных прилавках, и поспешила в замок. Солнце катилось за горизонт, колдун ждал ужин. Я решила порадовать Карфакса коронным пирогом моей бабушки.
«Запомни Мери, — ласково говорила старушка, полжизни отслужившая в доме городского главы. — Мы люди простые, пища нам нужна грубая, под стать тяжёлому труду, а господа совсем не такие. Вот готовишь ты ему курицу, а по вкусу она должна быть совсем не курицей. Не такой курицей, что может любой бедняк съесть. Особенной».
Я долго не понимала, о чём речь. Как можно сделать разную пищу для богатых и для бедных? Мы по одной земле ходили, одну дичь в лесах добывали, а у лордов что-то особенное обязано на столах стоять. Но ларчик просто открывался. Специи! На них-то я и потратила золото Карфакса. А на сдачу купила у зеленщика пастернак, мяту и чёрную смородину. Неожиданно, правда? Бабушка знала толк в господской кухне. У городского главы каждый вечер за столом важные люди собирались. Повара весь день в поте лица трудились, чтобы на ужин изысканную снедь выставить. Купцы да чиновники языками цокали, нахваливали. «Ай, Марта, ай кухарка». А мне бы единственному колдуну угодить. Тогда, может быть, он не так разозлиться на ложь о найденных кладовых и опасность завлечь в замок разбойников.
Тесто я готовила быстро. Почти с закрытыми глазами. Мяла его, раскатывала, снова мяла. Пока оно расстаивалось, за начинку взялась. На две пригоршни измельчённого пастернака три щепотки мяты, столько же сыра, сливочного масла, два яйца, немного сахара и всю смородину.
«Эка, — говорила матушка, — я тебе из всего подряд сама любой пирог сделаю. Не велико умение. Хватай, чего под руку попадётся и режь.
— Дура ты, Хельга, — возражала бабушка. — Тут же вкус! Специи!»
Дорогущую корицу я прямо в начинку высыпала, а к ней мускатный орех добавила. Бабушка бы стучала кулаком по столу, чтобы побольше, побольше, но я испугалась за Карфакса. Столько дней на одном хлебе сидеть — желудок, поди, разучился работать. Опасно ему много специй за раз подсовывать. Вдруг выплюнет? Хотя бабушка говорила, что господам нравилось. Они без соусов, перца, тмина, горчицы, мёда считали еду слишком пресной. Простецкой. Для бедняков.
— У нас же пир? — пожала я плечами, задвигая пирог в печь поближе к огню. — Вот пусть и пирует, а я каши из пшена поем. Мне эта дорогая корица даром не нужна.
Подол платья от последнего похода на рынок загрязниться успел. Дождь вчера лил, как из ведра, и земля не успела толком просохнуть. Я со вздохом ушла переодеваться. Обидно, что к ужину выйду в старом наряде, но прислуживать за столом нужно в чистом. И чепец надеть, да. Тут уж не до страданий по загубленной красоте. Ни один волос с головы служанки не должен упасть в хозяйскую еду. А то уволят. Вот
Колдун снова играл на клавесине. Я слышала скрипучий голос инструмента, пока несла огромный пирог в гостиную. Стол заранее накрыть успела и теперь гордо появилась на пороге.
Карфакс завершим игру особо сочным аккордом, и со скрипом старого стула обернулся ко мне.
— Пирог, ваша колдовская светлость, — присела я вместе с блюдом. Особая наука для служанки, бабушка учила. Маленько не так сделаешь — и все кулинарные труды на полу окажутся. — Разрешите подавать?
Колдун усмехнулся на «светлость», кивнул, что разрешает и пошёл к столу. Свечей я сегодня зажгла больше обычного, не стала экономить, а то слишком уж темно вечерами. Красоты моего пирога не видно.
— С чем он? — якобы безразлично спросил колдун, а сам слюной давился и глаз с блюда не спускал. Голодный же. — С горохом?
— Секрет, — кокетливо улыбнулась я. — Попробуете — узнаете.
Надеялась, что кокетливо. Стрелять глазами меня учила Анна. Я не очень доверяла её мастерству. Самой себе она только на пьяницу настреляла. Вдруг чего неправильно делала? А бабушка и вовсе запрещала такие вольности с господами. «Забудь, Мери! Не твоего поля эта ягода». Но мне край было нужно умаслить Карфакса.
— Хорошо, — протянул он и взялся за нож.
Резал пирог осторожно, будто я, подобно столичным поварам, дошла до такого уровня мастерства, что была способна запечь в тесте живых птичек. Кушанья с секретом на потеху делали. Птички разлетались, гости смеялись, а пустой пирог потом на кухню возвращали.
— Пахнет необычно, — то ли похвалил, то ли поругал Карфакс, но морщиться не стал. — Пикантно. Он сладкий?
— Я надеюсь.
— С ягодами?
— Конечно.
С великим трудом я отвернулась, чтобы не смотреть колдуну в рот. Не мешать пережёвывать. Сердце испуганно трепыхалось. Да, всего лишь пирог, но от него сейчас многое зависело. Моя женская репутация хозяйки, в конце концов! Неужто я не в состоянии накормить единственного мужчину в доме?
Жевал он как назло бесшумно, и через мгновение я не выдержала. Посмотрела на Карфакса. О, святые предки! У него щеки покраснели и глаза казались безумными!
— Специи, — сдавленно выдохнул он и потянулся за кубком с вином. — Мери, у тебя рука дрогнула над блюдом? Зачем так много? Слишком много.
Проклятье, это провал! Я вцепилась в край передника и шумно сглотнула слюну.
— Простите, господин Карфакс.
— Корица, — продолжал он, словно не слышал извинений, — мускатный орех, что-то ещё.
— Перец, — дрожащим голосом ответила я, уже мысленно снимая мокрое платье с верёвки и завязывая походный узелок. — Его, и правда, могло быть чуть больше, чем в рецепте.
Колдун залпом осушил второй кубок вина и медленно выдохнул.
— Рецепт, значит? А где ты его нашла? Случайно не перепутала в библиотеке кулинарные записки с колдовскими фолиантами по изготовлению ядов?
— Зачем вы так? — обиженно всхлипнула я и прикусила дрожащую губу. — Моя бабушка никого не хотела отравить. Она господам такой пирог на стол подавала.