Служанка-леди
Шрифт:
Шелковый бант, на котором держалась подвеска с гранатами, сам развязался и плавно переместился на стол, я проводила его рассеянным взглядом. О чем там я говорила?..
— Черт, Эрсанн, а давай до дома потерпишь?.. — ну совсем жалобно, ни в какие ворота не лезет, — А то стол, кабинет… И вообще, тебе утра мало? — попробовала я возмутиться.
Зря. Потому что рот мне заткнули очень действенным способом, сладким и упоительным, лишающим способности мыслить. Ноги сами раздвинулись, неприлично широко, и в какой момент пальцы Эрсанна проникли под тонкое кружево, не скажу. Тело изогнулось мягкой волной, сердце стучало уже в ушах, а поцелуй стал глубже, чувственней. Ммммм, ладно, согласна, утром было так, для бодрости, как говорится, и хотя все остались довольны… Кажется, мне
— Утра не хватило, да, — Эрсанн наконец оставил в покое мои дрожащие от сумасшедшего поцелуя губы, склонился к самому уху. Низкий, хрипловатый шепот сводил с ума, заставляя забывать обо всем, подставляться под ласки, судорожно всхлипывать от нежных, настойчивых прикосновений к заветному местечку. — А вечером… Примерка, конюшни, обсуждение приема — ты же устанешь, и у меня…мммм… не поднимется… рука… тревожить нашу Яночку…
Умелые пальцы мягко скользнули вперед и внутрь, отчего тело до самых кончиков пальцев на ногах прошил разряд удовольствия. Я громко охнула, выгнувшись сильнее, откинула голову и зажмурилась. Связанные руки оперлись на стол, и я приподнялась навстречу, ловя еще одну волну наслаждения. Конечно, рука не поднимется. Знаю я, что не поднимется, а точнее, поднимется, еще как. Но… приятно, что все-таки думают обо мне. Наша. Как сладко звучит. Готова сколько угодно повторять это слово, не надоест. Еще один обжигающий, страстный поцелуй, и мои руки вдруг оказываются свободными. А Эрсанн, не отрываясь от моих губ, продолжая нежно поглаживать, скользить по уже горячему и влажному лону пальцами, второй ладонью провел вдоль бедра, и… моя нога оказалась поставлена на стол. Оууу. Осознание, насколько непристойно сейчас выгляжу, родило жаркую дрожь глубоко внутри, кровь вспыхнула, превратившись в жидкий огонь. Дышать стало вообще нечем, мои руки рванулись к плечам Эрсанна, но… он отстранился, поймав мой взгляд, и тихо, требовательно произнес:
— Расстегни платье.
А ласки продолжались, мои бедра послушно двигались навстречу — я себя уже не контролировала, погрузившись в восхитительные переживания, готовая выполнить любое желание моего лорда. Действительно любое, неожиданно поняла я. То и дело сглатывая шершавым горлом, я дрожащими пальцами ухватилась за первую пуговичку, завороженно глядя в темно-голубую глубину, в которой вспыхивали серебристые искры. Эрсанн дышал тяжело, его взгляд не отрывался от моих глаз, и от этого удовольствие становилось еще острее, приправленное пикантной ноткой смущения. Кое-как справилась с пуговичками, мимолетно удивившись, как не оторвала их, и последовала новая повелительная просьба:
— Корсет.
При этом пальцы проникли особенно глубоко, легонько пошевелились внутри, заставив меня сдавленно застонать. Крючкам чуть не пришла северная лисичка, но пришили их на мое счастье крепко. Улыбка Эрсанна стала порочной, в глазах появился хищный огонек. Он медленно наклонился, почти касаясь моих губ, и выдохнул:
— Прикоснись.
Его ладонь медленно провела по внутренней стороне бедра ноги, что стояла на столе, взгляд опустился ниже, к распахнутому корсету. Я задохнулась от пряной смеси эмоций и ощущений, ответная улыбка появилась на моих губах, и я мягко обняла полушарие. Большой палец коснулся напряженного, ноющего соска.
— Вот так? — хрипло спросила я, в очередной раз выгибаясь навстречу ловким пальцам Эрсанна.
Мне нравилось, черт возьми, растягивать удовольствие, дразнить, и в то же время подчиняться. Снова мелькнула мысль, как сил хватает, и догадка, что Морвейны втихаря магией мне помогают, превратилась в уверенность. Иначе я бы не смогла выдерживать такие марафоны… Эрсанн резко выдохнул, облизнулся, не отрывая взгляда от моей руки, и я ощутила, как вторая рука дернула ленточки на трусиках… Правда, только с одной стороны. Да, да, помню, что говорил старший лорд про полураздетую женщину. А… а мне тоже нравится… Решила пошалить, облизала палец и снова прикоснулась к тугому шарику, обвела, млея от новой волны ощущений, растекшихся по телу. А потом пошалил Эрсанн, несильно нажав на уже горевший от нежных, изысканных ласк, бугорок.
— Яаааан, — протянул Эрсанн, пальцы снизу исчезли, что вызвало у меня короткий разочарованный всхлип. — Яночка, ты не представляешь, что творишь со мной… — я слушала, прикрыв глаза, ловя приоткрытым ртом его горячее дыхание, и… моя рука по-прежнему находилась на груди, лаская вершинку, стрелявшую искрами удовольствия от каждого нового прикосновения. Даааа, говори, говори… Только недолго, пожалуйста… — Я же себя мальчишкой чувствую, влюбленным по уши, я постоянно о тебе думаю… Даже когда работаю… — его пальцы скользнули по моим губам, и свой собственный запах, чуть сладковатый, возбуждающий, стегнул по натянутым нервам огненной плетью. Почти не соображая, что делаю, я обхватила их, слегка втянула, пощекотав пальцем подушечку, и облизнула.
Тихое шипение, негромкое звяканье, и, кажется, сейчас мне наконец-то станет невыразимо хорошо, и голодная пустота внизу перестанет сводить мышцы в болезненной судороге. А уж я-то как по тебе с ума схожу, черт, вот не думала, что когда-нибудь угораздит так влюбиться… И при этом не потерять голову настолько, чтобы совсем раствориться в любимом и потерять себя. Морвейны мне этого не позволят, точно, им не нужна безвольная кукла. Между тем, мои запястья снова перехватили, отвели назад…
— Мне нравится, когда ты беспомощная, — хриплый шепот обжег шею чуть пониже уха, и я снова не могла пошевелить руками. — И с тобой можно делать, что захочешь…
Еще поцелуй, затягивающий, жаркий, ладони Эрсанна на моей попке, пальцы чуть сжали, притянув ближе. И медленное-медленное скольжение внутри меня, на которое тут же отреагировали мышцы. О, как же хотелось обнять, притянуть еще ближе. Но — руки за спиной, и я потихоньку опускаюсь на этот самый стол, а Эрсанн продолжает движение, и я больше не могу сдерживаться.
— Дааааа… — самое сладкое слово, я знаю.
Мой любимый лорд замер, и мои глаза открылись, я с плохо скрываемым недоумением и нетерпением посмотрела на него.
— Скажи еще, — потребовал он, не торопясь продолжить.
— Да, — всхлипнула я и попыталась заерзать, но Эрсанн с коварной улыбочкой только крепче прижал.
— Что — да, Яночка? — проникновенным, низким голосом спросил старший Морвейн.
— Все, — да, - задыхаясь, ответила я, утопая в потемневшей глубине его взгляда. — Эрсаааан, пожалуйста…
Мои бедра приподнялись, я изогнулась, прижимаясь крепче к нему, умирая от желания почувствовать наконец, как он двигается во мне. Ненасытная, да, как и мои лорды.
— Хорошо просишь, милая, уууумница, — он плавно подался вперед, подхватив мои ноги под коленки и высоко подняв — у меня дыхание перехватило от нахлынувших ощущений.
— Еще… Да, да.
Никогда не думала, что я такая разговорчивая в процессе, но тут сдерживаться просто не было сил. Тело горело от разбуженных чувств и желаний, я с восторгом отдалась нарастающему ритму, и на сей раз глаза не закрывала. Я хотела видеть лицо Эрсанна, хотела, чтобы он видел мои глаза… Видел, как мне хорошо от того, что он делал, и самой купаться в том шквале, что бушевал на дне расширенных зрачков. Милый мой, любимый, как же я раньше без тебя жила, как могла думать, что ты мне не нужен… Напряжение внутри росло, движения Эрсанна стали резче, сильнее, глаза затуманились, и чувствуя, видя его страсть, я сама стремительно улетала, приближалась к самому пику. И о, дааааа, тело накрыла такая могучая волна удовольствия, что, кажется, на глаза навернулись слезы, а услышав над ухом сдавленный стон старшего лорда, я снова ухнула в восхитительные ощущения, растворяясь в них, забывая себя… Остались только мы, я и Эрсанн, и эти мгновения принадлежали только нам…