Слышишь пение?
Шрифт:
Другая женщина рассмеялась.
— Доктор здесь живет с юности. Теперь он уже канадец. И говорит без акцента, и женился на одной из наших девушек. Я, право, не знаю только, решится ли он записаться… Кровь-то гуще воды, если вы понимаете, о чем я толкую.
— Ну, идти кому-то же надо, — вступила в разговор еще одна дама. Она говорила негромко, но Анна без труда различала все слова. — А у доктора детей нет. Можете себе представить, Джим хотел пойти записаться! Я ему в ответ — даже думать не смей, оставить меня одну справляться с тремя
— Миссис Уиттакер, ваша очередь, — позвала мисс Уилз, медсестра.
"Ну, наконец-то", — обрадовалась Анна и схватила книжку, пытаясь ни на кого не обращать внимая в надежде, что к ней больше не станут приставать.
Пока ее не позвали в кабинет, никто не мешал ей с головой погрузиться в жизнь Элноры и забыть об услышанном разговоре. Доктор Шумахер оставил Анну напоследок, и за это время девочка успела добраться до четвертой главы. Теперь дела Элноры стали налаживаться, значит, можно дочитать попозже.
— Говорят, тебе нужны новые очки, посильнее, — Франц Шумахер открыл ей дверь и широко улыбнулся. Девочка, стараясь не поддаться ни ярости, ни смущению, ответила доктору улыбкой.
— А вы знаете, она решила не менять врача, несмотря на то, что вы немец. Говорят, вы помогли Херби появиться на свет, когда она уже совсем потеряла надежду, — сообщила Анна, усаживаясь в кресло.
— Бедняга Херби, — отозвался доктор Шумахер. — Вряд ли я оказал ему добрую услугу. У Перл всегда самые лучшие намерения, но у нее нет ни капли такта. А твои уши, наверно, забиты чепухой, если они взялись обсуждать нас, немцев.
Анна отвлеклась от своих мыслей о судьбе Элноры и стала вспоминать разговор в приемной. Они с доктором пытались шутить, но внезапно она почувствовала — ей вовсе не до смеха. Девочка замерла, пристально вглядываясь во Франца Шумахера. Доктор встретил семью Зольтенов на вокзале той ночью, когда они приехали в Торонто. Получается, он ее самый старый друг. И какая-то Агнес, кто бы она ни была, и правда сменила врача только из-за того, что тот родился в Берлине? А потом — до чего странные слова: "Кровь-то гуще воды, если вы понимаете, о чем я толкую". Ничего не понятно!
Одна из них сказала — у доктора нет акцента. Это, надо понимать, говорит в его пользу?
Но у мамы есть акцент. Даже у папы есть, только почти незаметный.
— Анна, перестань тревожиться, — ласково произнес доктор. — Какое нам дело до болтовни одной глупой тетки?
— Их было трое, — прошептала девочка.
— Даже трех глупых теток. Они, верно, полагают, я должен записаться в армию?
Анна задумалась.
— Да, только мне кажется, на самом деле они надеются — никуда вы не денетесь, останетесь их врачом. Ну, не знаю, я не все расслышала. Мне больше хотелось читать.
Доктор рассмеялся и спросил, почему она пришла. Девочка объяснила про освобождение от физкультуры. Франц Шумахер покачал головой — немного физической подготовки ей не повредит.
— Я не против, — согласилась Анна, —
— Наверно, есть и другие занятия?
— Да, народные танцы — еще хуже. Учительница объясняет: "Сначала вот так ногами, а потом руку сюда", и все эти движения видят, а ты и понятия не имеешь, о чем она толкует. А еще играют в баскетбол и волейбол или в вышибалы маленьким мячиком, но мне же мяча ни за что не поймать. Особенно если неизвестно, откуда он прилетит, да еще мячик вроде теннисного. Если мяч ударяется о землю, тогда легче — я его по слуху ловлю, но в волейболе так нельзя. А упражнения, они вроде народных танцев, ничего хорошего в них нет.
— Жалко, у вас в школе нет бассейна. Конечно, физическая подготовка весьма полезна, однако, согласен, твое описание звучит кошмарно, — заметил доктор и полез в стол за бланком. — Я дам тебе письмо к мисс Уиллоби и напишу, что позволяю тебе самой выбирать упражнения. Значит, давай по-честному, ты будешь делать всё, что у тебя получается.
— Обещаю, — ответила Анна.
Доктор протянул девочке конверт, и она уже собиралась уйти, как он ее задержал:
— Я тебя оставил напоследок не без причины. Эллен звонила, я ей сказал, ты у меня в приемной. Она пригласила тебя поужинать с нами, рассказать все подробности о новой школе. И у нас для тебя есть новость. Папа твой разрешил, а ты что скажешь?
Анна закричала в полном восторге:
— Конечно, конечно!
Они влезли в старенький автомобиль доктора. Начался дождик, и доктор вел машину медленно.
— Как твой отец, Анна? Война потрясла его, так ведь?
— Похоже на то, — пробормотала девочка. Она никому не говорила про то горестное выражение лица, какое видела у папы в воскресное утро начала войны. Тогда отец сумел справиться с эмоциями раньше, чем подошли все остальные. Анне казалось — о таком никому не рассказывают, этого даже с доктором Шумахером обсуждать нельзя, хотя он самый близкий папин друг в Канаде. Но и оставлять вопрос без ответа ей не хотелось.
— Он ни разу последних известий не пропустил.
— А сама ты что думаешь?
Такого вопроса Анна не ожидала и совершенно растерялась.
— Все кажется таким… нереальным, — наконец выдавила из себя девочка, смутившись от того, что в голову не пришел подходящий ответ. Взрослые редко интересуются твоим мнением о чем-то серьезном. Подумав, она добавила: — Германия теперь ужасно далеко. В книжках войны полны опасностей, приключений и героических поступков. Но пока вообще ничего не происходит. Наверно, все было бы иначе, живи я в Польше.