Смерч над Багдадом
Шрифт:
— Тогда зовем их и велим собирать вещички, — сказал Хант.
— Только их четверых?
— Остальные пока не готовы. Могут погубить все дело.
— Есть риск столкнуться с нехваткой людей.
— Такова жизнь, — пожал плечами Хант.
На следующее утро группа «Бейкер» упаковала чемоданы и приготовилась, снарядившись согласно своим легендам. Баз и Гретхен Адамс, путешествующие в качестве супругов-туристов, обвешались множеством фотоаппаратов и камер, в том числе одной с мощным телефотообъективом. Монк и Поуп были в деловых костюмах, у одного в кейсе лежал
С коммерческой точки зрения воздушные сообщения переживали худшие в своей истории времена, самолеты летали полупустыми, поэтому легко представилась возможность забронировать места на тот же рейс «Эйр Мальта», которым летели Эвери с Корриганом, равно как номера в отеле «Хилтон» на северном побережье острова.
Британское посольство позаботилось, чтобы в аэропорту Луки ждали два наемных автомобиля, и пока Эвери с Корриганом решали транспортные проблемы, группа «Б» уже сидела в роскошных лимузинах. Они поочередно следовали по пятам за своими подопечными по оговоренному заранее маршруту через окраины Валетты и пустынный район Слиема к более благополучному кварталу Святого Юлиана. Там и стоял «Хилтон», занимая тридцать акров с видом на серое неприветливое зимнее море.
Добравшись до номера, Эвери сразу же позвонил в аэропорт, в офис Арабской ливийской компании. Али Махмуд, казалось, обрадовался, услышав его голос, разговаривал, как всегда, мягко, очаровательно-вежливо и предупредительно. Они условились встретиться в «Хилтоне» в баре «Сокол», получившем название в честь известного фильма, в котором снимался Богарт. [34]
Вечер только начинался, большинство кресел и стульев с богатой обивкой пустовало, в баре сидели лишь несколько бизнесменов, обсуждавших сделки.
34
Богарт Хамфри (1899–1957) — американский киноактер, снимавшийся в амплуа обаятельных гангстеров и преступников.
Корриган выбрал укромное местечко в алькове, Эвери заказал два пива. Он едва успел вернуться к столу от стойки, как появился ливиец, мужчина лет тридцати, с взлохмаченными ветром черными волосами, с явно нуждающимся в бритве желтоватым лицом, в дорогом черном костюме, но без галстука.
Эвери помахал ему рукой, и он направился к ним через весь зал.
— Рад снова видеть вас, господин Абдулла.
— Счастлив встретиться после столь долгой разлуки, мистер Эвери. — Они обменялись рукопожатиями.
— Это Лу Корриган.
— Очень приятно, — сказал американец, и Эвери заметил, что он намеренно подчеркивает мягкий ирландский простонародный акцент.
— Выпьете что-нибудь?
— С удовольствием выпил бы апельсиновый сок.
На этот раз Корриган отправился к бару, пока Эвери обменивался с ливийцем риторическими любезностями, неотрывно и пристально наблюдая за ним.
Несмотря на его лучезарную улыбку и ласковый голос, что-то настораживало Эвери. Лишь через некоторое время он понял, что именно: хотя араб откровенно демонстрировал свое дружеское расположение, взгляд его тревожно бегал по залу, словно в предвидении опасности. Он
Когда Корриган подошел к столу, Абдулла наконец сосредоточил внимание на своих собеседниках.
— Что я могу для вас сделать?
Эвери решил не тянуть.
— Наши люди хотят наладить контакт с Саддамом Хусейном.
Ливийца как будто ударило током. Он неожиданно отпрянул, глаза его расширились, щеки вспыхнули. Однако, быстро оправившись, он снова заулыбался и слегка прищелкнул языком.
— Ох, этот Саддам дурной человек, очень дурной. Нехороший. Настроил против себя весь мир.
— Не весь, — перебил Корриган. — Мы уверены, что у него осталось несколько верных друзей.
Глаза Абдуллы снова забегали, на этот раз следя за парой американских туристов, которые усаживались поблизости: мужчина с редеющими черными волосами и женщина лет тридцати, с голыми плечами и руками с отчетливо обрисованными мускулами настоящего атлета.
Минуту араб внимательно разглядывал ее, потом промурлыкал:
— Вы должны знать, что Ливия не одобряет насильственной иракской аннексии Кувейта.
Тень улыбки прошла по лицу Корригана.
— Хотите сказать, что ваш полковник Каддафи до чертиков боится, что американцы разнесут его в пух и прах, если он не будет держаться в рамках приличий?
Эвери бросил на американца короткий сердитый взгляд.
— Господин Абдулла, мой друг хочет сказать, мы понимаем — что бы ни заявлялось публично, прав Саддам или не прав, у Ливии остается общий с Ираком враг. И мы признаем, что полковник Каддафи надежный друг. Ираку нужна помощь против вашего общего заклятого врага. Мы можем оказать вам эту помощь. А вы можете свести нас с ними кратчайшим путем.
Абдулла хлебнул апельсинового сока.
— По-моему, самый короткий и надежный путь — самолетом в Иорданию, а оттуда наземным транспортом в Багдад.
Корриган изменил линию атаки и ринулся в бой.
— Мы тут не в игрушки играем. Некогда ваши люди были нашими друзьями, а мы храним верность своим друзьям так же, как вы своим.
На этот раз Эвери удовлетворило вмешательство американца.
— Это я знаю, — мягко сказал Абдулла. — Но и вам надо знать, что Соединенные Штаты пристально следят за моей страной. Каждый день возле моего дома здесь на Мальте останавливается автомобиль и телефон издает глухой щелчок. Вы понимаете, что это значит? Я рискую, даже когда просто беседую с вами, а ведь мы всего-навсего случайные знакомые.
— Я понимаю, что здесь нам помочь невозможно, — сказал Эвери. — У нас есть на примете другое место.
— Да?
— Афины. Греки не любят американцев и сочувствуют антисионистским движениям.
— Но, кроме того, они члены НАТО, — веско заметил Абдулла.
— Однако не одобряют планов союзников в Персидском заливе, — удачно парировал Корриган. — Грекам предложили поддержать американское заявление против Ирака, а они спросили, где были американцы, когда турки вторглись на Кипр…