Смерч над Багдадом
Шрифт:
Ну а пока все спокойно, займемся здесь в Лондоне интенсивными тренировками и подготовкой. Вам придется вести непрерывное круглосуточное наблюдение за агентами, куда бы они ни направились, помня, что они в любой момент могут разойтись в разные стороны и вы должны следовать за обоими. Каждый отель или дом, где они остановятся, немедленно ставить на прослушивание, каждого, с кем они встретятся, тут же фотографировать, все разговоры записывать. А вдобавок, решительно вмешиваться при малейшей опасности — угрозе разоблачения, подозрений со стороны террористов, которые им пока доверяют, внимании чересчур ревностных представителей закона и правопорядка, — при любой помехе для наших людей и, что еще важнее, для всей операции. Никому не
Присутствующие слушали серьезно, но Хант отмечал то тут, то там блестящие быстрые взгляды, вспышки улыбок. Он чувствовал, как людей охватывает возбуждение, почти ощущал вкус и запах адреналина. Всем не терпится приступить к работе, легкой или трудной, без страха и сомнений. «Только все ли они понимают, что за адская это будет работа?» — подумал он и сказал в заключение:
— Вы, должно быть, устали с дороги, так что остаток дня посвятите знакомству, обсудите возможные способы действий в различных ситуациях и при различных сценариях. Свободный обмен мнениями без всяких чинов. У нас это называется «китайским парламентом». И будьте добры, воздержитесь сегодня от крепкой выпивки с новыми друзьями. Учебная программа начинается завтра в девять ноль-ноль, включая лекции представителей нашей службы безопасности о технических средствах слежения. И помните: нет никаких гарантий, что в течение следующих трех месяцев вам еще раз выпадет шанс лечь в постель.
После этого они с Джимом Бакли предоставили их самим себе, выдав каждому список транспортных средств, оружия и всевозможной аппаратуры, которые будут в их распоряжении, а сами закрылись в офисе Ханта с тремя оперативниками из МИ-5, которым завтра предстоит играть роли Эвери, Корригана и гипотетического террориста.
Эти трое начнут завтрашний день в «Парк-отеле», оттуда отправятся в город на три разные встречи с другими добровольными помощниками из 21-го воздушно-десантного полка, какое-то время будут держаться вместе, потом порознь, примут элементарные меры предосторожности, постараются уйти от хвостов. Особенно усложнять работу на этой стадии нет смысла, чтобы сразу не сбить наблюдателей с толку. В середине дня все соберутся, обсудят свои действия, выявят допущенные ошибки, подумают, как их исправить, а после обеда попробуют еще разок.
Вечером следующего дня Хант и Бакли присоединились к команде в сержантской столовой. Происшедшие с ней перемены превзошли ожидания. В гуле серьезных и веселых голосов смешивались все мыслимые акценты, от «деревенского» кентуккийского и певучих выговоров южных штатов до почти непонятного выговора штата Джорджия и широкой палитры шотландских диалектов.
От стойки бара им приветливо замахал рукой американец с цветущим свежим лицом:
— Привет, Джим, привет, Брайан! Что делается, а? Честное слово! Давненько я не получал такого удовольствия.
Они уселись за пивом.
— Это Баз Беркли, — представил Бакли, — его так прозвали в честь знаменитого киношника. [33]
— Просто Баз, сэр, — сказал Беркли, пытаясь пригладить ежик черных волос, вздыбившихся, как проволока под магнитом.
Улыбка База действовала заразительно. Хотя Хант разделял широко распространенные предрассудки по отношению к американцам, которые считал культурным наследием двух мировых войн, он всегда с удивлением обнаруживал, что искренне наслаждается обществом заокеанских коллег.
33
Беркли Басби (Баз) (1885–1976) — американский хореограф и режиссер, постановщик театральных и киномюзиклов.
—
— Это могло помешать свободному обмену мнениями, сэр, — немного подумав, серьезно заметил молодой человек, — по крайней мере нам, американцам. Вы точно заметили, что в нашей армии, даже в «Дельте», формализма гораздо больше, чем в вашем десантном полку.
— А как насчет новых идей? — спросил Бакли.
— Всем понравилась мысль разбиться на группы по четыре. Шестнадцать на четыре делится без остатка, и в спокойное время одна группа может работать, другая — отдыхать, оставив две на дежурстве. Только мы не хотим, чтобы они были чисто английскими или американскими…
— Могут возникнуть проблемы, — заметил Бакли, — у нас разные методы работы, средства связи, оружие и почти разный язык.
Хант улыбнулся.
— Как нашему парню из Глазго шепнуть в темном углу словечко ребятам из лесов Монтаны?
— Мы справимся, Брайан, сэр, — уверенно ответил Баз.
«Он считает, что это типично английский оборот речи», — подумал Хант.
— Вы увидите, как это выгодно, особенно если придется ехать в Афины. Никто из англичан не говорит по-гречески, а четверо наших знают язык. Моя мать из Фессалоник. Поэтому мы и взяли Гретхен, — кивнул Бакли на единственную в команде женщину, собравшую вокруг себя самую большую и шумную компанию. — Она свободно говорит по-гречески и знает Афины как собственные задворки. Она вообще-то из Ай-Эс-Эй, и знакома с такими делами лучше нас всех.
— Ай-Эс-Эй? — Хант не знал, что это такое.
— Служба обеспечения разведывательной деятельности, — пояснил Бакли. — Ее создала военная разведка после провала операции «Пустыня-один». У ЦРУ не хватало кадров и опытных агентов на местах — они много лет почти целиком полагались на спутники да на штатных сотрудников. Мы стараемся особо не рекламировать службу поддержки и то, чем она занимается. На Капитолийском холме развелось слишком много свободных мыслителей либералов, которые могут поднять вой по этому поводу. Ребята из Ай-Эс-Эй не боятся запачкать руки.
— Поэтому мы и хотим создать смешанные группы, — перебил Баз, спеша высказать свою точку зрения. — Чтобы в каждой был человек, владеющий греческим. И с иракцами то же самое — у нас один Джим говорит по-арабски, но каждый английский десантник хоть что-то, да понимает.
— Это мне ясно, — начал было Хант и допустил ошибку — Баз увлекся и продолжал отстаивать свою позицию.
— Еще не все, сэр. Было бы идеально иметь в каждой группе человека, который умеет водить мотоцикл, обращаться с кинокамерой, с прослушивающими устройствами. Каждая группа должна находиться на полном самообеспечении.
Хант неохотно позволил себя убедить. Скорее всего молодой американец излагал общепринятую для спецподразделений доктрину. Но за любую ошибку придется расплачиваться дорогой ценой. И платить будут в первую очередь Эвери с Корриганом.
Макс Эвери нашел менеджера автобусной станции в погребке на Аксбридж-роуд, в его постоянном порту приписки после работы. Он печально сидел в одиночестве, глядя в стакан потухшими глазами.
«Интересно, — подумал Эвери, — он что, всегда такой? Попросту меланхолик? Или пьянство по вечерам превратилось в ритуальные поминки по сыну, который уже никогда не станет взрослым?» Вырван из жизни, не успев расцвести, только за то, что раскатывал в угнанном автомобиле. Неразумный акт юношеского бунтарства, единственный способ бросить вызов безумию, царящему в Ольстере. И потом быть застреленным насмерть перепуганным зеленым юнцом, чуть постарше тебя, новобранцем, для которого это единственный способ противостоять безумию, царящему в Ольстере. Сознание того, что террорист в краденой машине на самом деле был безоружным шестнадцатилетним школьником, будет мучить его до конца жизни.