Смерть Билла Штоффа
Шрифт:
– Тогда, - решительно сказала Зина, - я вместе с ним поеду, всю дорогу буду его уговаривать не топиться!
– Вай!
– сказал Гиви.
– Мы, пожалуй, тоже поедем. Один голос уговаривает - это хорошо, а пять - еще в пять раз лучше чем.
– Поедем, - пошутил напоследок Дамкин.
– Заодно и позагораем. Стрекозов, плавки не забудь!
Они тут же поехали на Курский вокзал. Предприимчивый Гиви за десять минут достал билеты до Симферополя.
– Знакомый начальник вокзала, - скромно пояснил он друзьям.
– Жаль, рельсы
– Привет, - раздалось за спиной у литераторов.
Литераторы обернулись и обнаружили басиста и ударника рок-группы "Левый рейс". Ударник, поблескивая очками, кушал мороженое.
– Привет, - сказал Дамкин.
– Вы-то здесь какими судьбами?
– В Гурзуф едем.
– Как, и вы тоже?
– Да, только билетов не можем достать.
К литераторам подошел вспотевший Гиви.
– Не отставать, слушай! Поезд сейчас поедет. Давай живо в вагон!
Поезд тронулся. Из окна вагона Дамкин долго махал оставшимся на перроне рокерам. Стрекозов все также уныло смотрел перед собой.
Зина достала из сумки курицу, картошку в мундире, соленые огурчики.
– На вокзале купила, - пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Дамкина.
– Садитесь к столу.
Доктор, художник Бронштейн и Дамкин придвинулись, но Гиви Шевелидзе сказал:
– Слушай, я узнавал у проводника, здесь есть ресторан. Пойдем, я угощаю!
– Я не буду есть, - заявил Стрекозов и полез на верхнюю полку.
– А я поем, - сказал Дамкин, у которого аппетит не пропадал ни при каких обстоятельствах.
– Пошли.
Бронштейн и доктор кивнули. Зина обиженно поджала губы и, завернув курицу в бумагу, убрала ее в сумку.
– Мы скоро, Стрекозов. Не скучай.
Стрекозов не ответил. Его взгляд был уставлен в стакан с подстаканником "Москва - город-герой".
Гиви повел своих спутников в ресторан, и они просидели там до самого вечера. Когда они вернулись, Стрекозов все также отрешенно лежал лицом к стене.
– Стрекозов, - сказал Дамкин, слегка навеселе после выпитой бутылки коньяка.
– Мы тебе коньячку принесли. И черной икорочки...
– Не трогай его, - шепотом попросила Зина.
– Плохо ему. Пусть спит.
– Это мне плохо!
– заорал Дамкин.
– Роман не дописан, а этот гад топиться собрался! Коньяк не пьет! Икру не жрет! И вообще, меня тошнит.
И Дамкин убежал в туалет. В купе заглянул Гиви, который с доктором и художником пошел играть с проводником в преферанс.
– Ну как он?
– Спит, - ответила Зина, заботливо укрывая сопящего Стрекозова одеялом.
– Вай, вай, - простонал Гиви.
– Горе-то какое!
Прошла ночь. Рано утром поезд прибыл в Симферополь. На привокзальной площади Гиви нанял целый микроавтобус, который через час привез их в Гурзуф. О, Гурзуф, излюбленное место отдыха литераторов, музыкантов, художников, хиппи, панков и, к сожалению, военных, которые отгрохали себе огромный санаторий,
Друзья спустились к морю. Заплатив деловитым старушкам по десять копеек за вход на пляж, подошли к теплому голубому морю, которое какой-то древний юморист с черным юмором назвал Черным.
– Ну чего, Стрекозов, не передумал?
– спросил Дамкин, с надеждой глядя на соавтора.
– Нет, - сказал Стрекозов.
– Ну и топись! И без тебя роман допишу. Еще гениальнее будет!
Стрекозов медленно разделся и, забыв про плавки, в семейных трусах пошел в воду. Нырнув, он немного проплыл под водой, вынырнул и брассом двинулся к буйкам, где и решил утонуть, чтоб не пугать отдыхающих.
Вдруг возле самых буйков он заметил девушку, которая то скрывалась под водой, то поднималась снова на поверхность - девушка явно тонула. На свою жизнь литератору было наплевать, но как тонет невинный человек, он не мог спокойно смотреть. Стрекозов нырнул, подхватил девушку и, не взирая на ее сопротивление, потащил к берегу. Внезапно девушка перестала сопротивляться, и литератор вдруг обнаружил, что это та самая девушка из его сна.
– Вы!
– воскликнул он.
– Я!
– радостно ответила девушка.
– А это вы?
– Я!
– засмеялся от счастья Стрекозов.
– А я поняла, - говорила девушка, - что не могу без вас жить и приехала сюда, чтобы утопиться на том самом месте, где мы познакомились!
– И я, - говорил Стрекозов, - тоже решил утопиться!
Он вынес девушку на руках из воды. Удивленные Дамкин, Бронштейн и Зинаида с доктором обступили мокрую пару влюбленных.
– Она?
– спросил мудрый Гиви, единственный из всех не потерявший дар речи.
– Она!
– сказал гордый и счастливый Стрекозов.
– Я знал, что так получится, - кивнул Гиви Шевелидзе.
– Где здесь ближайший ресторан?
– На горе, - сказал Дамкин и дотронулся рукой до Стрекозова.
– Вы что же, теперь поженитесь?
– А как же!
– ответили хором девушка и Стрекозов.
– А-а-а!
– в ужасе закричал Дамкин и побежал к морю топиться...
Друзья бросились его ловить.
Глава еще одна,
в которой Бронштейн говорит о любви
В вашей воле, дорогая,
Никого не полюбить,
Но любить вас больше рая
Вы не в силах запретить.
Хуан де Мена
– Ну, как тебе наша версия женитьбы Стрекозова?
– спросили литераторы у художника Бронштейна, когда тот прочитал новый рассказ.
Бронштейн сидел задумчивый.
– Да, - вымолвил он наконец.
– Какая любовь! Я бы так, наверно, не смог.
– Не каждому дано!
– сказал гордый Стрекозов, допивая бутылку пива.
– И слава Богу!
– Дамкин открыл еще одну бутылку.
– А то бы я точно утопился.