Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье
Шрифт:
Некоторые вполголоса начали насмехаться, вроде ёрничали, но боялись, что полицейский их заметит.
– Вишь, как шустро из пустого в порожнее переливает, ему бы цены у нас не было. Эх, работничек!
– В решето воду льёт!
– Смотри, к вечеру полное будет!
Бережицкий с исключительным спокойствием делал своё дело, только подмечал глазами самых весёлых.
Между другими он сразу подметил кухарку Ульяну, но теперь её глаза выражали совсем другие чувства, словно она испытывала беспокойство
Геннадий Петрович продолжал свою работу до наступления сумерек, а смеркаться в декабре начинает рано. В четыре часа пополудни начинает окутывать город серый сумрак, через полчаса превращающийся в непроницаемую мглу. Но полицейский был настойчив и продолжил работу в свете принесённых фонарей. И замер, когда увиделв решете сверкнувшее тусклым светом что-то жёлтое.
– Золото? – то ли спросил, то ли ахнул дворник.
– Оно самое, – Бережицкий протёр находку рукавом, блеснул камень, вправленный в золото.
Через минуту Геннадий Петрович выудил из снега угол обгорелой бумаги с частью номера серии.
– Всё же не напрасно трудился! – обрадовался надзиратель. – Не напрасно, – и покачал головой.
Дворник молчал, только поднял повыше лампу.
Вопрос прозвучал, словно выстрел. И Бережицкий с удивлением узнал в спросившей Ульяну.
– Значит, не поджог? – вопрос звучал довольно странно.
– Не похоже на поджог! – ответил он и внимательно взглянул на спросившую.
Ульяна вдруг обрадовалась, но скрыла улыбку платком и лёгкой походкой торопливо направилась к чёрной лестнице.
Поздним вечером Геннадий Петрович докладывал начальнику сыскной полиции.
– Владимир Гаврилович, – полицейский надзиратель развернул тряпицу и положил на стол перед Филипповым бриллиант в оправе и несколько оставшихся после огня клочков бумаги, в которых угадывались номера процентовок, – по всей видимости, в комнате действительно хозяйка оставила лампу, и от неё произошло возгорание.
– Значит, хозяйка.
– Получается, что так, но… – Бережицкий замялся.
– Что «но»?
– Владимир Гаврилович, мне показалось подозрительным поведение кухарки. Когда я высказал, что произошла случайность, то она очень уж обрадовалась.
– Всякие причины для радости бывают, – философски подметил Владимир Гаврилович.
– Но здесь что-то нечисто, позвольте…
– Даю тебе два дня и ни часом больше, – перебил подчинённого Филиппов, – итак дел невпроворот, а здесь с этим, – и он указал рукой на лежащую на столе тряпицу и блестевший в свете электрической лампы благородный камень.
II
1
– Сдаётся мне, любезные господа сыскные агенты, что ничего
– Почти ничего, – подал голос стоявший, прислонившись к шкафу, Лунащук.
– Я вас слушаю.
– Дворник соседнего двора видел, как из подворотни выскочили два господина. Одного он описал такимже образом, как наш пострадавший: молодых лет, без растительности на лице, в пальто чёрного цвета. Второй в шляпе…
– В такое время года?
– Именно так. Шляпу он надвинул на глаза, но дворник заметил у него небольшую бородку русого цвета. Двигался второй тоже довольно шустро.
– Значит, можно сказать, что и второй молодых лет?
– Я тоже склоняюсь к этому мнению. Они приехали на санях, обычных, без каких бы то ни было примет, так что их найти не представляется возможным.
– Но как дворник рассмотрел издалека грабителя?
– Говорит, тот напомнил ему зятя.
– Зятя? – правая бровь Филиппова поползла вверх.
– Зятя, его я проверил. Он весь день провёл на службе, никуда даже на четверть часа не отлучался, да и служит он у лавры. Не смог бы быстро добраться, и тогда бы на глаза тестю попался бы.
– Вы правы.
– Вот… – начал было Власков, но начальник его не услышал.
– Господа, завтра я попрошу господина Горчакова явится к нам, в сыскное. И здесь вы должны показать альбомы с фотографическими карточками преступников, которые ранее были замечены в грабежах и воровстве. А сейчас – отдыхать.
2
На следующий день Бережицкий прошёлся по соседним с елисеевской квартирам, опросил прислугу. Правда, ничего нового не узнал. Скорее, навестил место преступления для очистки совести.
– Дяденька, – во дворе к надзирателю подошла девочка лет семи, в коротком куцем пальтишке, словно бы с чужого плеча, – это вы пожаром интересуетесь?
– Ну, я, – ответил грубо Геннадий Петрович, но потом смилостивился и даже улыбнулся. – Какое, однако, несчастье случилось. Надо же вот так, на ровном месте.
– Если пятачок дадите, то я вам расскажу, как дело было.
Бережицкий остолбенел от неожиданности.
– Ты… что-то знаешь?
– А как же. Сама внизу стояла и всё видела.
– Не врёшь?
– Дяденька, я всегда правду говорю. Меня тятя так научил, – и она недовольно поморщилась.
– Так что ты видела?
Девочка протянула руку, в которую Геннадий Петрович вложил выуженную из кармана маленькую серебряную монетку.
– Держи.
– Я, конечно, многого не видела, – девочка спрятала за спину руку с пятью копейками, – но… Сейчас по порядку. Огонь появился в окне не сразу, сперва дым повалил…