Смерть и девушка, которую он любит
Шрифт:
— Ты упала и прочесала по полу до самой стены.
Так вот почему у меня голова раскалывается!
— А еще у тебя глаза закатились, и… и… боже мой!
— Все в порядке, — торопливо заверила я и обняла подругу в ответ.
К нашей компании успела присоединиться Кения, которая сейчас стояла у двери и сверлила меня тревожным взглядом.
— Получилось! — еле слышно выдохнула я. — Я нырнула в рисунок, словно и правда там побывала.
Брук отстранилась, все еще держа меня за плечи.
— Ты попала
Я кивнула:
— Всего на секундочку, но это… это было ужасно. Так по-настоящему! Я все-все вспомнила.
Брук села на пятую точку.
— Малак-Тук. Я опять его видела. Он стоял перед маленькой девочкой.
— Перед тобой, — поправила подруга. — Он стоял перед тобой.
Кения уселась рядом с Брук. Прозвенел звонок, но мы не обратили на него внимания.
— Брук, — начала я, — разве такое вообще возможно?
— Ну… — Она на секунду задумалась. — Очень даже возможно. Где-то я читала, что одна из дочерей Арабет делала что-то похожее.
— Точно. — Кения закрыла глаза, будто что-то вспоминала. — Мне родители рассказывали. Она рисовала картинки пеплом из определенных трав, которые сама сжигала, а потом могла как бы заглядывать в свои же картинки. — Тут она пару раз моргнула. — Это так круто! Дождаться не могу, когда расскажу обо всем родителям.
— Нет, — внезапно даже для самой себя возразила я. — Пока не надо. Вдруг я не смогу это повторить? Вдруг это ничего не значит?
— Как это ничего? — обалдела Кения. — Лор, это может быть ответом. Ты должна все рассказать родным.
Я прижала к глазам крепко сжатые кулаки. Я устала бояться. Устала чувствовать себя обманщицей. Устала от постоянных убеждений со стороны, что я та, кем не являюсь. Что я сделаю то, чего никогда не могла сделать. Пора, елки-палки, брать себя в руки, и побыстрее.
— Может быть, ты и права, — почти согласилась я. — Но сначала дай мне узнать, что еще я смогу вытащить из рисунка.
— То есть ты собралась опять туда нырнуть? — Глаза Брук снова стали огромными, но теперь от страха. — Ни за какие коврижки. На этот раз нам нужно подкрепление.
***
Созвав войска, мы по пути домой позвонили моим родным.
— Итак, они нас ждут в подвале в церкви.
Этот подвал был штаб-квартирой Ордена Святости. Именно там хранились все архивы — документы и тексты, которые мой отец, его отец, отец его отца и так далее собирали десятилетиями.
— Они не обрадуются, что мы раньше ничего не рассказали, — внезапно разволновалась я.
— Вот, держи. — Кения протянула мне руку. — Сними перчатку и проверь.
— Не хочу я опять это видеть.
— Но если мы и правда нашли ответ, то должно же что-то измениться, верно?
С крайней неохотой я сделала то, о чем она просила. И она оказалась права. Кое-что изменилось. То есть ее смерть
Когда я вернулась из видения, в глазах пекло от слез. Стиснув зубы, я отвернулась к окну.
— Ничего не изменилось, — с трудом выдавила я сквозь саднящее горло и прямо-таки ощутила, как Кения разочарована. — Прости. — Ужасно захотелось свернуться в клубок и уснуть лет на тысячу. — Жаль, что у меня не получается получше.
— Шутишь? — фыркнула Кения. — Ты настолько потрясная, что понятия не имеешь! Могла бы я хоть половину того, что можешь ты, я была бы счастлива.
— Наверное, ты считаешь меня неблагодарной.
— Есть такое дело.
— Вот только ты знаешь обо мне всю свою жизнь! — огрызнулась я. — А ты в курсе, как давно я знаю о себе?
Кения изогнула бровь.
— С рождения?
— А вот и нет! То есть да, но я имею в виду не себя саму, а тот факт, что я пророк.
— Ну и как давно ты об этом знаешь?
— Четыре месяца. Причем узнала я обо всем этом только после того, как меня сбил зеленый грузовик и я должна была умереть, но явился ангел смерти и спас меня.
Кения кивнула:
— Да-да, на твоем месте я бы тоже утопала в жалости к себе любимой. — Тут она снова выдала свое любимое нечитабельное выражение лица. — Но ты кое о чем забыла. Видала я этого ангела смерти. Оказывается, он привлекательнее пушки за два бакса. Должно быть, тебе невероятно тяжело!
Эх, ничегошеньки она не понимает…
***
В церковь мы вошли через заднюю дверь и спустились в подвал по узенькой лесенке. Представить не могу, кому там позвонил дедушка, но гостей была полна коробочка. Кроме бабушки, дедушки и Мака, в подвале нас поджидали шериф и несколько старейших членов Ордена. При первой же возможности прибью Бруклин, ей-богу.
— Что, блин, ты сказала моему дедушке?
— Что у нас чрезвычайная ситуация, код три.
— Что еще за код три?
— Понятия не имею, но внимание я точно привлекла. Он велел нам двигать сюда.
Вот уж не знаю, обожать подругу или тревожиться за ее здоровье.
— Итак, — со всей серьезностью начал дедушка, — что бы ни случилось, вместе мы справимся. Ну и что, собственно, случилось?
Все сидели в импровизированном зале заседаний, где члены Ордены обычно занимаются исследованиями и оживленными обсуждениями деталей транспортировки пророчеств. Мы тоже сели, и я оказалась лицом к лицу с дедушкой.