Смерть и прочие неприятности. Орus 1
Шрифт:
Когда тот, не сказав ни слова, подчинился, рука Миракла дрогнула. Точно младший из трёх Тибелей хотел поймать кузена за рукав, удержать, остановить — но в последний момент сдержал порыв.
Как бы там ни было, очень скоро он остался в гостиной наедине с дядей.
Который, впрочем, тоже не задержался там надолго.
В экипаже, готовом везти Кейлуса Тибеля из королевского дворца в его столичную резиденцию, его уже ждали.
— Вижу, сегодня прошло ещё хуже обычного, — констатировал его секретарь, когда скелеты-лакеи захлопнули золочёную дверцу, а копыта запряжённой вороной двойки застучали по чистой блестящей брусчатке.
Тим не церемонился со своим господином. Во всяком случае, не на
Некоторое время Кейлус молчал, глядя в окно. На белые, как костяные статуэтки, башенки удаляющегося дворца, сиявшие под бледным солнцем наступившей зимы. На фонтан, бивший посреди огромной площади, пестревшей вездесущими людьми. На окружавшие площадь дома, украшенные куполами, консолями и лепниной, как торты украшают кремом.
Потом уголок его пухлых губ дёрнулся, точно в тике — и Кейлус Тибель в бешенстве стукнул кулаком по бархатной обивке кареты.
— Сука, — выплюнул он. — Она же знает, какова будет моя реакция на подобное известие!
— Какое известие?
Выждав с минуту, чтобы дыхание выровнялось, а в голос вернулось спокойствие, Кейлус рассказал.
Тим слушал молча. Лишь лицо его по мере рассказа немножко бледнело.
— На что она рассчитывает? — закончил Кейлус почти страдальческим вопросом. — Обретя такую силу, обретя такую власть над умами и сердцами керфианцев — свергнуть её для мальчишки будет проще простого. Так любит его? Так верит в его любовь? Дура! — Холодное бешенство на сестрицу вынудило его вновь ударить ни в чём неповинную дверцу. — Она смеялась надо мной, Тим. Я видел этот смех в её глазах. Она хочет, чтобы я потерял голову, чтобы пошёл на всё, дабы прикончить её любимого Уэрти. Чтобы наконец дал повод себя уничтожить. Но неужели мальчишка и правда сможет… Сколько сильнейших некромантов погибло, пытаясь… И всё же, если ему удастся…
Тим так и не произнёс ни слова — и, осознав, что его речь скатывается в обрывистое бессвязное бормотание, лиэр Кейлус осёкся.
— Что с девчонкой? — спросил он пару мгновений спустя: совсем другим, сухим, деловитым тоном.
— Её ищут, — тут же откликнулся секретарь. — По всей стране. Пока никаких следов.
— Они появятся. Иномирные девицы просто не умеют вести себя тихо. Прилично, впрочем, тоже. — Кейлус помолчал. — Если, конечно, она ещё жива.
Он посмотрел на столицу, готовую к приходу зимы, ждущую снега и настоящих холодов. На город, который должен был — он знал это с детства — принадлежать ему.
Нет, она должна быть жива. Что напророчено Лоурэн, невозможно предотвратить. И она нужна ему. Девушка, явления которой ждут многие. Девушка, способная одолеть ненавистную кузину. Девушка, наречённый которой станет королём…
Сейчас она нужна ему, как никогда раньше.
— Часы тикают, Тим. Если её не найдём мы, найдёт Айрес. И если наш малыш Уэрти не отдаст душу богам до или во время ритуала, после Жнеца Милосердного всё станет куда сложнее. — Заставив себя расслабиться, Кейлус Тибель откинулся на мягкую спинку сидения. — Доставь мне девчонку. Как можно скорее. Живой. — На губы его наконец вернулась улыбка: улыбка, яд которой прикончил бы любую змею. — Сделать её мёртвой я предпочту сам.
ГЛАВА 7
Ritornello
Ritornello —
1) Небольшой инструментальный отрывок, повторяющийся в начале и конце каждой строфы вокального произведения;
2) небольшое музыкальное вступление перед началом танца (муз.)
Дорога через лес заняла немало времени, но миновала без особых приключений. Разве что где-то на полпути Ева, засмотревшись по сторонам, споткнулась об один из булыжников, которыми вымостили лесную тропу, и, упав, ободрала ладони — что позволило ей сделать ещё пару интересных выводов о дополнительных преимуществах её нынешнего состояния.
В конце концов дорога вывела её к городу.
С места, где расступился лес, дорога круто спускалась вниз, к домам в предместье, белевшим среди выцветших полям. Однако торопиться туда Ева не стала. Сперва хорошенько осмотрелась с высоты холма, тщетно пытавшегося согреться под лучами холодного солнца.
Город не окружали ни рвы, ни крепостные стены — их роль выполняла река. Он раскинулся на огромном острове, окружённый со всех сторон узкой полоской пронзительно-синих вод. С суши к нему тянулись три моста: один со стороны, откуда подходила Ева, два — с противоположной. И если на лесной дороге девушка не встретила никого, то предместье явно было вполне себе оживлённым местом. Как и дороги на том берегу, вившиеся через поля серыми лентами. Впрочем, оно и верно — судя по всему, через лес можно было попасть только к замку, а если Герберт вёл столь уединённый образ жизни…
Мысленно перекрестившись, Ева двинулась вниз: надеясь, что жители предместий слишком заняты своими делами, чтобы обращать внимание на одинокую фигурку, приближавшуюся со стороны жилища властителя их земель.
К счастью, на окраине народа на улицах не было, а когда ей стали попадаться прохожие, вряд ли кто-нибудь из них смог бы определить, что она пришла из замка. Поэтому Ева неторопливо и беспрепятственно двинулась вперёд: по чистым брусчатым улочкам, мимо уютных невысоких домов с треугольными черепичными крышами — в город. В толпе затеряться проще, а в самом городе всяко должно быть люднее, чем здесь.
Людно оказалось уже на широком каменном мосту с фигурным парапетом. Были здесь и пешеходы, и крытые повозки, явно везущие какую-то снедь; кто-то направлялся в предместья, большинство — из них. Ева без удивления констатировала, что мужские наряды не слишком отличаются от женских: представительницы прекрасного пола преспокойно расхаживали в штанах. Что ещё раз доказывало, что в Керфи хотя бы в этом плане царило равноправие.
Потом она долго бродила по городу, неуловимо напомнившему Бремен, где Еве довелось однажды побывать. Чтобы не заблудиться, шла преимущественно вперёд, тщательно заучивая каждый поворот, на котором приходилось сворачивать, когда улица упиралась в тупик. Дома чаще всего их строили без зазоров, и одно жилище лепилось к другому. Улицы с узкими, будто втиснутые и в щели друг между другом домишками — два этажа да высокая мансардная крыша — соседствовали с площадями, окружёнными величественными здания в пять-шесть этажей. Жизнерадостно рыжая черепица, жизнерадостно рыжий кирпич, тут и там скрытый под белой, жёлтой или вовсе красной извёсткой. Много цветов, сейчас увядших, но наверняка радовавших глаз летом. Ажурные кованые фонари на ножках, лакированные деревянные таблички над обыденными для большого города заведениями: булочная, кондитерская, ателье, зеленщик, ресторан, ювелирка, книжная лавка. Вполне цивильные каменные тротуары, обрамлявшие дороги с грохотавшими по ним каретами, похожими на кэбы времён Шерлока Холмса.