Смерть как искусство. Том 2. Правосудие
Шрифт:
– Что еще вы знаете об этой подруге? Маргарита Андреевна что-нибудь рассказывала о ней?
– Ой, да ничего такого, говорила только, что она у нее самая близкая и что у нее вообще никого на этом свете не осталось, кроме той подруги. Да, вот еще: она в аптеке работает. Провизором. – Мадина отчего-то смутилась и отвела глаза.
– В аптеке? Откуда вы знаете?
– У меня мама болеет, и я как-то Маргарите Андреевне об этом сказала, а она и говорит: если тебе лекарство какое для мамы нужно, ты мне скажи, я тебе из Сосен привезу, у меня там подруга в аптеке провизором работает. В Соснах
Ну, вот и слава богу, нашлась-таки близкая подруга Маргариты Андреевны, а то все остальные просто знакомые, с которыми Торлакян не откровенничала.
На следующее утро Антон поехал прямо в Сосны и начал последовательно обходить все аптеки в поисках провизора, с которым дружила Торлакян. И конечно же, нашел.
Любовь Яковлевна, статная красивая дама лет семидесяти с высокой прической, рассказала, что Маргарита как-то позвонила ей и пригласила в театр «Новая Москва» на хороший спектакль с известными артистами.
– Я страшно удивилась, откуда у нее билеты, а Риточка ответила, что ей подарили. Вы представляете? Пришел посетитель в одну из квартир, поздравил с праздником, протянул билеты и говорит: «Это вам к Восьмому марта. Приходите обязательно к нам в театр, это очень хороший спектакль, в нем играют известные артисты. Если вы телевизор смотрите, то наверняка всех их знаете. Приходите, получите удовольствие. Так я пройду?» Ну как после таких слов Риточка могла его не пустить? Она, вообще-то, была строгой консьержкой, всегда допытывалась, к кому идут, ждут ли их, по телефону звонила в квартиру, спрашивала, можно ли пропустить. А тут сплоховала, растерялась, обрадовалась, полезла за очками, стала билеты рассматривать, а тот человек уже у лифта стоял. Она только успела спросить: «А вы артист?» А он в ответ: «Нет, что вы, я так…» Тут дверь лифта открылась, и он уехал.
– А когда этот человек шел обратно, Маргарита Андреевна с ним не заговорила? – спросил Антон.
– Вот не знаю, она не рассказывала, – покачала головой Любовь Яковлевна.
– Когда это было, не помните точно?
– Ну, я же говорю, он ей билеты дал как подарок к Восьмому марта. Значит, где-то около того. Может, седьмого, может, девятого или десятого.
Значит, начало марта. А Леоничева убили в апреле, следовательно, это был не убийца, но все равно странно, что это за знакомство у Леоничева в «Новой Москве». Или у его жены Светланы? Это тем более странно, потому что, если бы в театре действительно были знакомые семьи Леоничевых, они узнали бы историю, которую в виде пьесы принес в театр Лесогоров. А историю, судя по всему, никто не узнал. Во всяком случае, никто об этом не сказал. Значит, в театре все-таки действительно есть кто-то, кто скрывает свое знакомство с Леоничевым. Или этого человека уже нет в театре? Ведь прошло полтора года, мало ли что…
– Во время спектакля Маргарита Андреевна не узнала того гостя на сцене среди артистов? – спросил Сташис.
– Нет, – улыбнулась Любовь Яковлевна, – Риточка специально смотрела, надеялась, что он тогда просто поскромничал, а на самом деле окажется известным артистом, который пригласил ее на свой спектакль. Но его
Не было. Или Торлакян не узнала его в гриме. Или он и в самом деле не артист.
– А как назывался спектакль?
– «Двенадцать разгневанных мужчин».
– Погодите, а в театре в фойе висят фотографии всех артистов труппы, режиссеров, художников, вы их не смотрели? Маргарита Андреевна не пыталась найти того гостя на этих снимках?
– Нет, мы к началу чуть не опоздали, все-таки издалека ехали, так что из гардероба прямо в зал побежали, а в антракте в буфет пошли, я ведь прямо с работы, поесть не успела, проголодалась очень.
– А потом, после спектакля? – не отступал Антон.
– А уж после спектакля мы сразу поспешили в гардероб занять очередь за своими пальто.
Снова неудача. Но все-таки…
– Маргарита Андреевна не описывала вам его внешность? Молодой или в годах? Симпатичный или не очень? Видный, представительный? Какой?
– Нет, – с сожалением произнесла Любовь Яковлевна, – Рита не говорила. Как-то ни к чему было. Да я и не спрашивала.
– Маргарита Андреевна рассказывала вам, что к ней приходил следователь?
– Да, конечно. Он как раз интересовался, кто в ту квартиру наведывался, вот она ему про билеты и рассказала.
И рассказ этот почему-то очень заинтересовал следователя Тихомирова. Он сделал вывод, что ниточка ведет в театр «Новая Москва». Почему? На основании чего сделан такой вывод? Чутье? Интуиция? Или была еще какая-то информация, которая оказалась за рамками записок следователя?
Распрощавшись с Любовью Яковлевной, Антон Сташис сел в свою машину, достал мобильник, подключился к Интернету, вышел на сайт театра «Новая Москва», посмотрел репертуар и нашел перечень исполнителей в спектакле «Двенадцать разгневанных мужчин». Двенадцать артистов. Среди них – Иван Звягин и Михаил Арцеулов.
– Тебе придется взять меня с собой, – настойчиво убеждала Настя Сергея Зарубина.
– Да больно ты мне нужна, – вяло упирался подполковник. – Что я, маленький? Без тебя не справлюсь?
– Во-первых, ты действительно маленький, – зловредно констатировала Настя, – а во-вторых, я читала дело и владею материалом, а ты не читал.
– Но ты же мне все рассказала, – резонно возразил Зарубин.
– А ты наверняка не все запомнил, – отпарировала она. – Короче, едем к Деминой вместе. Ты мне еще потом спасибо скажешь. Я надеюсь, у тебя хватило ума не звонить ей и не договариваться о встрече?
– Обидеть хочешь, – не то спросил, не то утвердительно заявил он. – Ладно, поехали вместе. Встречаемся через час в адресе.
На звонок в дверь им никто не открыл, пришлось устраиваться на лестничной площадке, на подоконнике, и ждать. Вероника Демина появилась только часа через полтора, судя по пакетам, она ходила за продуктами.
– Вы ко мне? – удивленно и совершенно не испуганно спросила она, когда увидела, как Настя с Сергеем подходят к ее двери, пока она возится с замком.
– Мы из милиции, – отрекомендовался Зарубин, – по поводу Светланы Леоничевой.
– А что со Светой? – еще больше удивилась Демина. – Она же в тюрьме должна быть. Или ее выпустили?