Смерть консулу! Люцифер
Шрифт:
Итак, обстоятельства, при которых было совершено покушение, а также и виновные в нём, были покрыты мраком неизвестности. От повозки остались одни щепки. Бочонок и ружейный ствол превратились в порошок. Нашли только две передние ноги белой лошади.
Агенты Дюбуа перерыли всю эту местность, но всё было напрасно. Полиция Фуше не трогалась с места, ожидая приказаний. Единственным средством раскрыть это происшествие было установить тщательное наблюдение за домом № 35 по улице Дракона. Но Суффлар и Клеман продолжали торчать перед гостиницей «Красный Лев».
Впрочем, эта тёмная история стала мало-помалу проясняться. Один из агентов, рассказывая Суффлару
— Ах, канальи! Это они и есть! Как они нас одурачили.
И, не пускаясь в дальнейшие объяснения, он оставил на посту Клемана, а сам бросился к секретарю Фуше.
Было около десяти часов утра. Бонапарт уже прислал за новостями полковника Раппа. Приходилось сознаться, что пока ещё ничего не выяснено. Адъютант принял это известие с таким насмешливым видом, что не оставалось ни малейшего сомнения в том, что Фуше впал в немилость. Полковник передал также, что первый консул ждёт Фуше и будет говорить с ним перед началом заседания государственного совета. Мрачный и хладнокровный, как будто дело шло не о его положении, а пожалуй, и свободе, Фуше отвечал, что он не преминет явиться. Он не знал, куда ему обратиться и что предпринять: это провидение полиции, когда Виллье ввёл к нему в кабинет гиганта Суффлара.
— Гражданин министр, этот агент пришёл с важным сообщением. Нам, может быть, удастся схватить конец нити. Повозка, которая разбита вдребезги на углу улицы Шартр, была запряжена белой лошадью и, очевидно, на ней везли один или несколько бочонков. Вчера вечером три человека явились в гостиницу «Красный Лев», которая давно известна, как место для сборищ роялистов, и здесь положили на тележку, запряжённую белой клячей, два бочонка.
— В одном из бочонков было вино, — сказал Суффлар, — мы пили его после того, как я помог положить бочонки в повозку.
— Ах, вы помогли положить? — сказал Фуше. — Стало быть, вы говорили с ними? Какого они были вида? Высокого или невысокого роста, одеты хорошо или плохо...
— Они были похожи на рабочих. Ни в одежде, ни в манерах не было ничего, что бросалось бы в глаза. Они говорили, что должны доставить вино в Сант-Антуанское предместье...
— Это было вино?
— В одной из бочек, по крайней мере.
— А в другой?
— А в другой что было, я не знал.
— Виллье, напишите приказ об обыске и идите с ним. Переройте в этой гостинице всё сверху донизу и арестуйте всех, кто вам покажется подозрительным. Во всяком случае, хозяина гостиницы доставьте ко мне. Да попугайте его хорошенько, чтобы он здесь отвечал, как следует. Вы, Суффлар, отправляйтесь опять в улицу Дракона и наблюдайте за домом, который Браконно считал подозрительным.
Он позвонил.
— Позовите ко мне инспектора, который собирал обломки на месте взрыва. И пусть немедленно по всему Парижу наведут справки, не пропала ли у кого-нибудь тележка, запряжённая белой лошадью. Идите.
Вошёл служитель, доложивший с таинственным видом, что прибыл директор больницы Милосердия и желает переговорить с гражданином министром. Лицо Фуше оживилось. Не меняя прежнего тона, он приказал ввести директора.
Виллье и Суффлар ушли, и Фуше остался один. Он встал из-за стола и перед зеркалом пригладил пряди своих волос. Хладнокровие этого человека было изумительно.
— Здравствуйте, гражданин директор, — сказал он, поворачиваясь к посетителю. —
— Да, гражданин министр, хотя успех очень небольшой. Но всё же не без результата. Молодой доктор Дюпутрэн и доктор Бруссе напрягли все свои силы и знания, чтобы вырвать из агонии этого несчастного. Бруссе пустил кровь Браконно...
— Ещё пустили кровь! Да у этого несчастного уже не осталось крови в жилах.
— Доктор Дюпутрэн сделал ему прижигание у основания черепа... Браконно ожил...
— Скорее, идёмте к нему...
— Бесполезно, гражданин министр, он опять впал в бессознательное состояние... Но в течение нескольких минут, пока он был в сознании, я рассказал ему о покушении на улице Шартр! Он оживился и, несмотря на то, что Бруссе только что пустил ему кровь, стал весь красный и вскричал: «Сан-Режан! Я уверен, что это он».
— Вы были одни около него, когда он говорил? — спросил Фуше.
— С двумя врачами. Но будьте покойны, гражданин министр... Для них так же, как и для меня, это профессиональная тайна...
— А потом?..
— Мы сделали умирающему впрыскивание эфира. Он опять оживился и сказал мне: «Запишите для гражданина Фуше». И он с усилием умирающего продиктовал мне три строки, которые я могу вам передать. Надеюсь, что вы их можете понять. Для меня они совершенно бессвязны и кажутся бредом...
С этими словами он протянул Фуше кусок бумаги, на котором было написано: «Bonnet Bleu»... знают... Сан-Режан... Виктор Леклер... гражданка Лербур... улица Дракона...»
Прочитав этот набор слов, похожий на какой-то ребус, Фуше положил бумажку на стол и стал благодарить директора больницы за его усердие. Оставшись затем один, он стал думать о таинственном смысле, какой заключён в этих бессвязных словах. Восклицание умирающего агента: «Сан-Режан! Я уверен, что это он!» — которое он издал, когда директор больницы рассказал ему о покушении на улице Шартр, было совершено ясно. Браконно не сомневался, что покушение было совершено Сан-Режаном. В самом деле, тут не было ничего невероятного. Этот вандеец прибыл в Париж в сопровождении Гида де Невилля и Жоржа. Оба последние, после свидания с первым консулом, уехали, а он, очевидно, остался, для исполнения приказаний роялистского комитета.
Фуше взял бумажку и снова её прочитал. «Bonnet Bleu» ... знают...» Что же это за магазин «Bonnet Bleu»? И память министра, неистощимая и неослабная, сейчас же дала ему все нужные сведения. Хозяин этого магазина был некто Лербур, человек преданный правительству, поставщик мадам Бонапарт и всего консульского двора. Его невозможно заподозрить, но нет ли чего-нибудь подозрительного около него? Фуше не находил ничего. Слова «Bonnet Bleu» становились неясны... Фуше никак не удавалось проникнуть в их смысл, увидеть, что скрывается за ними. Но в них, очевидно, вся тайна, которую Браконно изложил в нескольких словах. Слова эти, правда, бессвязны, но они должны были объяснить всё дело.
Фуше опять взял бумажку и прочёл её ещё раз, тщательно обдумывая каждое слово. Минуты две он сидел молча, затем вдруг ударил рукой по бумажке и тихонько стал смеяться.
То был победный и страшный смех. Фуше нашёл отгадку. Теперь он знал наверняка, что головы виновных в его руках.
Сопоставление двух слов: Сан-Режан и Виктор Леклер, как молнией, озарило потёмки, в которых он блуждал. Он вспомнил, как Браконно докладывал ему о встрече Лербура с Виктором Леклером и особенно о симпатиях, которые гражданка Лербур, уроженка Вандеи, питала к своему земляку, Сан-Режану.