«Смерть красавицам» или Петербургский мститель

Москвин Игорь Владимирович

– Что нам скажет наш дорогой эскулап? – спросил пристав, поднёсший ко рту тонкий платок, хотя в утреннем воздухе расточался аромат свежести, к которому еще не примешивался запах тления.

Корнелий Адамович оставил без внимания слова господина Сакса и протянул Фёдору Григорьевичу то ли кошель, то ли мешочек из тонкой кожи размером четыре дюйма на шесть.

– Это было при ней.

– Что там? – полюбопытствовал пристав, выглядывая из-за плеча следователя.

– Сейчас же и узнаем, – Петровский со всей тщательностью открыл кошель, аккуратно достал из него промокшую книжицу, оказавшуюся документом, и начал

читать. – Итак, настоящий заменительный билет выдан проститутке Анне Блюментрост, девице Эстляндской губернии…

– Тогда всё понятно, – губы пристава насмешливо изогнулись. – С «котом» что-то не поделила. Вот и разгадка.

– Может быть, – покачал головой следователь, – но я бы не подумал…

– Отчего?

– Девице только двадцать лет, прибыла в Петербург полгода тому, – и продолжил читать, с трудом разбирая слова: – «…двадцать лет, выдан на проживание в городе Санкт-Петербурге по первое февраля тысяча девятьсот десятого года взамен подлинного ея вида…» – ну и названия у них волостей, мне не разобрать. Впрочем, каким-то волостным правлением за номером четыреста пятнадцать, каковой вид хранится в канцелярии господина полицмейстера. По получении сей билет она обязана предъявить в местный полицейский участок для прописки. И дата – второе сентября тысяча девятьсот восьмого года. – Он протянул кошель и заменительный билет приставу. – Вы аккуратнее, бумага слегка размокла.

– Главное, имя известно, так что расследование будет быстрым и необременительным.

– Не знаю, – покачал головой следователь, – не нравится мне что-то…

– Фёдор Григорьевич, – поморщился Сакс, – дело обыденное. Девица взбунтовалась, или, того хуже, захотела перейти к другому «коту» или в другой публичный дом, ну и…

– Что-то мне подсказывает – непростое у нас с вами дело, и неизвестно, куда оно нас выведет.

– А вы что скажете, Корнелий Адамович? – обратился пристав к доктору. Тот пожал плечами.

– Моё дело – сделать вскрытие и поведать вам о том, что стало причиной смерти – утопление или нож. А следствие – это, простите, ваша епархия, и вам виднее, что там произошло с нашей порезанной красавицей.

– И то верно. Хотя… – следователь достал из кармана платок и начал протирать руки, покачивая головой.

– Вас что-то смущает? – поинтересовался Сакс.

– Не хотите ли передать дело в сыскную?

– Не вижу оснований, – выпятил губы Георгий Тимофеевич.

– У господина Филиппова везде глаза и уши, тем более, что наша, как выразился любезный Корнелий Адамович, красавица может обитать на другом конце столицы.

– Резон, конечно, есть. – Перспектива передать дело в чужие руки приставу понравилась. Тело прочь – и гору с плеч. Меньше будет забот, иначе можно ни «кота» не найти, ни публичный дом, в котором прежде обитала убитая. – Вы думаете, Владимир Гаврилович не воспротивится такому повороту? Я слышал, что сыскная полиция завалена текущими делами.

– Телефонируйте, – следователь сложил платок и убрал его в карман, – и узнаете настроение господина Филиппова. Да, если я более не нужен, то позвольте мне откланяться. – Он уже собирался выйти, но с порога обернулся к доктору: – Корнелий Адамович, когда вы завершите вскрытие?

– К вечеру.

– Буду с нетерпением ждать. – Он слегка приподнял шляпу и вышел.

– Значит, к вечеру вы мне пришлёте отчёт о вскрытии? –

в свою очередь, спросил доктора пристав.

– Пришлю. Н уже могу сказать, что наша утопленница брошена в воду, будучи трупом.

– Вы хотите сказать, что кто-то её зарезал, а потом бросил в реку?

– Совершенно верно.

– Стало быть, надо искать место убийства?

– Георгий Тимофеевич, вам виднее. Моё дело – представить вам нужные бумаги.

– Хорошо, Корнелий Адамович, – кивнул головой Сакс. – Можно отправлять тело к вам?

– Пожалуй, да.

Пристав отдал распоряжения полицейским и укатил на поджидавшем его экипаже. Надо было составить отчёт о происшествиях, случившихся за прошедшие сутки, отослать в канцелярию градоначальника и в сыскную полицию, чтобы там внесли полученные сведения в журнал приключений.

В участке Георгий Тимофеевич приказал собрать в служебном кабинете старшего и младших помощников. Распоряжение бросился выполнять всё тот же Семёнов, оказавшийся под рукой. Предстояло опять навестить ротмистра Преферанского. Титулярный советник Баранов, заведующий полицейской командой на Николаевском вокзале и губернский секретарь Петраков, по счастью, находились в участке – заехали по служебной надобности. Пришлось ждать только Михаила Александровича, который, к вящему удовольствию присутствующих, не задержался, а прибыл цветущим, без следов похмелья.

– Добрый день, – поздоровался за руку с присутствующими в служебном кабинете.

– Что ж, – пристав Сакс осмотрел помощников, – вы, видимо, уже слышали об убийстве на Калашниковской набережной…

– Убийстве? – удивлённо переспросил Баранов. – Мне сказали, что женщина свела счёты с жизнью.

– Увы, Николай Петрович, вынужден вас огорчить: нашу молодую красавицу сперва зарезали, а уж потом бросили в воду. Рассчитывали, что отнесёт подальше, но её прибило к берегу.

– В неподходящем месте, – вставил ротмистр. – Проплыла бы с полверсты – и…

– Выплыла у нас, – оборвал разглагольствования старшего помощника пристав, – и, как бы ни хотелось некоторым из нас, – он выразительно посмотрел на Преферанского, – делом придётся заниматься нам.

– А сыскная? – не унимался Михаил Александрович.

– Я буду телефонировать господину Филиппову, но, как бы ни обстояло дело, нам всё равно придётся заниматься девицей, тем более что имя её уже известно, – Георгий Тимофеевич осторожно взял просохший документ, заглянул в него и прочитал: – Анна Блюментрост, уроженка Эстляндской губернии, прибыла в столицу в прошлом году, заменительный билет не просрочен. Так что вам, – он обратился к Петракову, – надо выяснить, где прописана девица.

– Проверю сначала у нас. Если не в нашем участке или части, то проверю в Адресном столе.

– Хорошо, – Сакс постучал пальцами по столу. – Какие ещё будут предложения?

Трое помощников молчали. Только спустя минуту высказался всё тот же Петраков.

– Георгий Тимофеевич, когда мы узнаем адрес девицы, можно будет о ней расспросить людей в том околотке. А сейчас просто не с кем разговаривать.

– Тогда за вами адрес. Вам нужна помощь?

– Нет, – Иван Иванович украдкой посмотрел сначала на Баранова, потом на Преферанского и, убедившись, что они не горят желанием оказывать ему помощь, повторил: – Нет, я справлюсь.