Смерть - лучший учитель
Шрифт:
Я выслушала историю Клои за одним из обедов в просторном зале, но если честно — мне были не сильно важны ее слова, поэтому я забыла о ней. Пока однажды, посреди усталого ужина, когда у всех едва хватало сил донести ложку до рта, нас не прервал тревожный и басовитый голос колокола.
Боевая тревога. Мы спешно бросили еду, схватили посохи, что всегда стояли на стойке у стены и побежали, сохраняя строй, на стену. Там было наше место на случай битвы, нас не единожды гоняли на учебных тревогах, но что-то подсказывало мне — сейчас все было всерьез.
Сумерки сгущались. В воздухе словно повисла странная синева, как мутная взвесь в душном летнем воздухе. Я впервые за долгое время стояла на стене
На плоских крышах двух башен у ворот стояли Фредерик и Натаниэль, ветер трепал их одежды, но это было единственным движением — они замерли, словно каменное украшение, с посохами в руках и взглядами, устремленными вниз. Рядом ерзала Элька, поправляя без надобности прическу и постоянно перехватывая посох взмокшими руками. Кто бы мог подумать — эльфы тоже умеют боятся. Я перехватила легкий, едва заметный в сумерках взгляд Натаниэля, и кажется, он тоже испытывал страх. Неужели за меня? Своей жизнью он никогда не дорожил. Или же просто переживал, победим ли мы, сделаем ли все правильно.
Внизу звучно протрубил горн, призывая войска нападавшего к порядку и построению. Внезапно утих гул голосов и звяканье доспехов, и воцарилась полнейшая тишина, нарушаемая лишь ржанием лошадей. Замерли в ожидании громады катапульт и требушетов, недвижными изваяниями застыли и мы на стенах в ожидании атаки. Я сделала глубокий вдох и вгляделась в темнеющую даль.
Битва, первая серьезная битва в моей жизни. Все остальные казались детскими играми. Дуэли с братьями не в счет. Тогда, в безымянном лесу, в самом начале пути, когда мы еще только мечтали о поступлении в Академию, все казалось страшным сном. К тому же, нас не замечали до последнего, всегда был шанс сбежать. А когда мы вступили в битву — у нас уже не осталось надежды на победу. Мы шли с четким пониманием, что умрем, пусть красиво, но все же. В прошлом году, при экспедиции на руины, в полях и дальше у реки, я находилась в трансе и не воспринимала реальность, да и противников было всего человек сорок-пятьдесят от силы.
Водная Сеча была другой, тогда у меня в подчинении находились тридцать боевых фрегатов Лидора, и я руководила битвой как стратег, а не рядовой боец.
А вот теперь я чувствовала страх. Высоченные стены Академии казались хрупкими перед жуткими громадами требушетов, а нас, неопытных магов — слишком мало против такой армии. За секунду до того, как армия врага двинулась на нас, я успела подумать — что же скажет отец? Пойдет войной на тех, кто меня убил или же только пуще прежнего разозлится на непутевую дочь? Что подумают мои братья? Порадуются ли сестры моей смерти? А что если каким-то чудом выживет Натаниэль? Эта самая последняя мысль кольнула меня, как отравленное копье. Он пережил свой народ, пережил свою смерть, сможет ли пройти и через этот ад? Потерять ту, которую любит всей душой?
Как только армия врага пошла в наступление, я подняла посох, привлекая внимание магов. Выждав удобный момент, я громко крикнула:
— Огонь по осадным!
Темнеющий воздух прочертили ослепительно-яркие вспышки, оставившие след перед взором
Из моего горла, словно повинуясь генам моей семьи, вырвался боевой клич — не клич даже, а страшный крик, который подхватили все Звездные и другие ученики Академии. Над головой просвистели стрелы наших Воинов, стреляющих навесом с нижнего парапета. Атака косила ряды наступающих.
Мы, Звездные, подпустили их ближе и атаковали во всю мощь. Дальность и одновременно сила — плохо совместимые для магии вещи. Мы выбрали мощь, но с близкого расстояния.
Элька пронзительно и нежно запела на родном, таком трепетном и властном языке, и ее песнь потянулась над долиной, куда-то вдаль, к морю и темному лесу. Я тоже затянула долгосрочное заклинание и вновь поймала на себе взгляд Натаниэля. Мой голос сплелся с сопрано Эльки и накрыл атакующих.
Маги огня поливали врагов шквальным потоком, отчего не только палили противника, но и слепили. Те, кому подчинялась земля — вырывали ров за рвом перед стенами Академии, а затем, когда трещина заполнялась кричащими противниками, смыкали ее края, превращая ров в братскую могилу. Маги воздуха бросали пыль в глаза, не давали сориентироваться, отклоняли стрелы врага, срывали со стен тех, кто все же успел закинуть лестницу.
Мимо свистели стрелы, и наши, и врагов, иногда мы ощущали под ногами дрожь каменных стен — от прямых попаданий уцелевших орудий или от слишком резкой работы магов земли. С боковых стен на головы противника летели легкие копья, а шквал стрел из-за наших спин несся почти непрерывным стальным дождем. Мы атаковали и били, читали все знакомые заклинания, но чаще просто использовали посохи, чтобы усилить те стихии, что подчинялись нам лучше всего.
Когда армия врага подошла вплотную, пусть и поредевшая, но все еще сильная, вперед с башен вышли деканы. Настал черед профессионалов защищать Академию. Они замерли в воздухе на краткий миг, а затем взмахнули посохами, почти синхронно.
Внизу разверзся ад.
Огонь волнами накрывал долину, земля ходила ходуном, а тучи стрел летели из-за наших спин вниз, на врага. Натаниэль походя превратил легкие стрелы в мерцающие белым огнем снаряды, и орды внизу взвыли от боли и страха. Фредерик призывал молнии, ослепительные и беспощадные, они выжигали все внизу. Огромные шары, взрывающиеся белоснежными искрами, катились с холмов на вражескую конницу.
Мы тоже атаковали согласно изученному и вдолбленному в нас материалу, слаженно и четко. Мы вывели из строя осадные орудия, затем по одной все большие лестницы. Атакующие могли воспользоваться теперь только веревками с крюками, но становились при этом легкой мишенью из-за медлительности. Мы с опозданием уничтожили артбаллисты, правда, мы заметили их в темноте, лишь когда в опасной близости от нас в стену впился огромный болт.
Вокруг свистели стрелы, раздавались полные боли крики, я бы даже не смогла сказать чьи они — наши или врагов. Я не смогла бы заметить и распознать даже свой собственный вопль в этом хаосе битвы. Огонь и лед метались вокруг, сплетаясь в безумный клубок, а там, ближе к врагу, парили в воздухе наши деканы, Высшие Архимаги, плетя поразительные заклинания над головами врагов. Половины магии я даже не смогла распознать. Они использовали все стихии, свет, тьму и десятки других, мне совершенно неизвестных… школ? Сил? Не знаю, но могу сказать точно — ничего страшнее и прекраснее одновременно я прежде не видела. И не уверена, видел ли хоть кто-нибудь?