Смерть на фуршете
Шрифт:
— Нет нужды волноваться, — с прежней размеренностью проговорил президент, принимаясь за салат «Цезарь». — Народу много, люди достаточно серьезные. Посмотрите, половина с мобилками у рта, что ж, думаете, они домой звонят? Это клокочуще горячая новость! Не то что шашлык, который я съел…
— Пришел бы вовремя — имел бы в кондиции, да и с собой прихватил бы. И уже домой ехал! — с ворчливой иронией вставил Трешнев.
То там, то сям раздавалось журчание мелодий мобильных телефонов.
— Не смог! — сокрушенно
— Верно, и фуршет, судя по твоему аппетиту, там был не ахти!
— Я и не понял как следует. Перехватил что-то — и к вам!
— Прибыл успешно!
— Кстати, надо пойти еще вина взять. Этого маловато, а с минуты на минуту все свернут.
— Думаешь? — озабоченно спросил Трешнев, который, по наблюдениям Ксении, влил в себя не меньше двух стаканов виски. — А может, нам уже хватит?
— Ну, я еще, правду сказать, не начинал, а вы сами решайте. Как только появится полиция и сыскари — все, дело пропало. Проверка документов, обыск, дача показаний… Далее по сценарию. И — «Встать! Суд идет!».
Люди, находившиеся в фойе, после объявления Купряшина оставались — и это невероятно удивило Ксению — почти неподвижными, и было непонятно: то ли их так заворожила просьба председателя жюри, то ли они также разными путями узнали о смерти Горчаковского и теперь, в оцепенении, обдумывали происшедшее.
Вдруг снизу от дверей пошел шум, коротко и с достоинством прозвучал собачий рык.
— На помощь жегловым и шараповым приехали глазычевы! — вздохнул Беркутов. Достал телефон и посмотрел время. — Может, и успею на поезд.
— Надо оказаться среди первых на выход! — сказал Трешнев. — Чтоб шмон с нас начали.
— Но суетиться тоже не будем, — заявил президент, не прерывая процесса очищения тарелок от яств. — Они к суете относятся нервно.
— В конце концов, — возмутился Беркутов, — я им покажу билет! У них на торжественных церемониях лауреатов лущат, а я должен убытки нести! Я билет, между прочим, на свои деньги покупал и собираюсь не на крейсер «Аврора» любоваться, а в рукописном отделе Пушкинского дома работать!
— Кстати, — оживился Трешнев, — скоро ведь объявят лауреатов премии «Пушкинский Дом»! Господа, вы запланировали себе это мероприятие?
— Сейчас возьмут с нас подписку о невыезде, и все огребем в достатке, — произнес дальновидный Ласов. — А десерт был?
— Леша, в нашем возрасте уже не надо увлекаться углеводами! — наставительно сказал Трешнев. — Кушай фрукты!
— Меня от волнения всегда тянет на сладкое, — признался президент.
Мимо них уверенно-неспешным шагом прошли три человека в штатском с золотистой собакой на поводке.
— Дамы и господа! — вновь сверху
Затем невидимый Купряшин объяснил, что для проведения следствия будут зарегистрированы все, кто находится в здании, и при необходимости досмотрены личные вещи.
Боковым зрением Ксения заметила, что после этих слов кое-кто за соседними столиками стал потихоньку выкладывать нечто из сумок и карманов.
Регистрация не займет много времени, продолжал наставлять Купряшин. Нужно приготовить паспорта или другие удостоверения личности и пройти к одному из двух столов, которые будут установлены у лестниц, ведущих на выход.
Ксения огляделась: столы, еще недавно заставленные напитками, теперь были перенесены к местам, обозначенным Купряшиным.
Вдали показался еще один кинолог с собакой, породу которой знают в России все, даже она, Ксения, — немецкая овчарка.
А Василий Николаевич вел свой инструктаж так, словно не занимался всю жизнь историей и теорией литературы, а руководил людьми в местах их массового скопления.
Возможно, высказывал он резонное предположение, у кого-то нет при себе никаких удостоверений личности. В этом случае следует подойти к столу в центре зала, желательно с кем-то из тех ваших спутников, кто таковое удостоверение имеет. Там же будут находиться он, Василий Николаевич Купряшин, и компетентные товарищи. Они помогут всем во всех проблемах и в свою очередь надеются на то, что присутствующие также помогут в расследовании трагического происшествия.
Ксения вдруг поняла, что Купряшин ни разу до сих пор не упомянул о том, что Горчаковский убит.
Оказалось, он оставил это для коды.
— Злодейски оборвана жизнь нового лауреата национальной литературной премии «Новый русский роман» Игоря Феликсовича Горчаковского, — загремел голос Купряшина, прежде мягко обволакивающий слух. — Любые наблюдения, факты, сомнения, которые есть у коллег, прошу незамедлительно сообщать при регистрации! Кто-то вел фото- и видеосъемку. Сейчас важно все! И, разумеется, в общих наших интересах — сохранение полного порядка.
Пока Купряшин говорил, Беркутов уже оказался у левого, ближайшего к ним регистрационного стола и нетерпеливо перетаптывался там, теребя в руках конверт с билетом.
— Ну вот, — сказал Трешнев. — Организация на уровне. Если им будет недостаточно твоего пропуска, подойдем к Купряшину. Он меня знает, я с паспортом и знаю тебя. Свой домашний адрес и телефон помнишь?
— Если ты пытаешься меня так успокоить, то у тебя не получается, — сказала Ксения.
Трешнев развел руками: