Смерть на фуршете
Шрифт:
— И узбекский знаю, и татарский, и туркменский. Английский тоже знал хорошо. Я этнографией занимался.
Инесса открыла дверь своей «Надежды», достала из салона пакет с «Кизиловым утесом»:
— А это прочитать и перевести сможешь?
Дворник-историк всмотрелся в страницы, полистал:
— Это не смогу. Это, думаю, по-турецки.
— Правильно. Красный диплом подтверждается.
— А турок знакомых у вас нет? — оживилась Ксения.
— С турками мы не работаем. Но тут сейчас бригада асфальт кладет… там
Инесса посмотрела на часы и присвистнула.
— Пробки наворачиваются… Слушай… э-э… Данила. Сейчас я поеду, а ты проводи Ксению до ее подъезда. А когда твой гагауз приедет, дай ему мой телефон, пожалуйста. — Написала на листочке. — Только пусть позвонит обязательно. Сегодня он будет?
— Каждый день работают.
— Вот и передай! Надеюсь, все будет в порядке.
— И мне свой телефон запиши. Я ведь без связи осталась. И Андрея, пожалуйста.
Оба телефона Инесса написала по памяти, молча. Протянула бумажку.
— До свидания.
Дворник заглянул в листок.
— До свидания, Инесса Владиславовна, — не без усилий проговорил он.
Добравшись до квартиры, Ксения приняла душ. Все одно — после всех переживаний даже сонливости не было. И голова болеть перестала после таблетки парацетамола.
Выпила кофе и поплелась в поликлинику.
Но что поликлиника?
Ссадину на ее ноге Инесса замазала зеленкой так, что пришлось надеть летние брюки. А остальное у врачей особых эмоций не вызвало, хотя покачали головами, выслушав ее рассказ, даже сводили к главврачу; но сотрясение мозга не устанавливается, давление нормальное… Все же выдали больничный на три дня и — если что, вызывайте «скорую».
Да, впрочем, разве ей нужны какие-то последствия, осложнения?
Выпутаться бы из этого литературно-фуршетного лабиринта…
У дома ее поджидал ученый дворник.
— Ай, хорошо, что вас вижу. Не отвечает ваша Инесса… Владиславовна что-то. Никак не отвечает. А гагауз приехал. Сейчас асфальт вывалит и подойдет. Миша его зовут.
В ожидании Ксения, отыскавшая старую мобилку с симкой, которой пользовался Сашка, когда приезжал в Москву, стала звонить Инессе. Действительно, не отвечает. Позвонила Трешневу.
Негодяй, судя по голосу, еще спал. В десятом часу утра!
Как ни в чем не бывало проглотил сбивчиво бурлящий поток ее рассказа и то, что Инесса не отвечает на звонки.
— У меня с ней встреча в редакции. Это на Маросейке. Хочешь, приходи. И на вечер есть программа. В Музее Марины Цветаевой.
— Ты мне скажи, что с гагаузом делать, если он понадобится?
— Что делать?.. Он же вечером свободен, наверное. Пусть на фуршет приходит.
Гагауз оказался загорелым коренастым мужиком лет шестидесяти.
На вопрос,
— Договоримся, — уверила Ксения. — Вы можете сегодня вечером прийти в музей Марины Цветаевой?
— Где это?
Ксения стала объяснять, как пройти к Борисоглебскому переулку, но гагауз Миша ее прервал:
— Знаю. Мы как-то плитку туда возили. Это там, где ваши знаменитый вяз спилили, под которым еще Наполеон сидел. Зимой, разве не помните?!
Ксения не помнила, но что-то про спиленный вяз слышала; впрочем, такие скандалы в Москве — на один день.
Расставшись с Мишей-гагаузом, позвонила Трешневу доложиться.
Вот и Трешнев не отвечает.
Хотя, скорее всего, после ее звонка снова прикорнул, а телефон мог и отключить.
Поехала на работу.
Шефессе она о своей киевской поездке не говорила. Отпрашивалась будто бы для того, чтобы дочку на дачу вывезти.
Дел накопилось порядком, да еще и эти самые дела премиальные. Старший научный сотрудник называется!
Потом позвонил Трешнев. И сразу зашумел:
— Ты хоть видела, что привезла?!
— А что я привезла?! — изумилась Ксения, но и обрадовалась: значит, с Инессой все в порядке. — Ксерокопию романа «Kizil Kaya» в турецком оригинале тыща девятьсот двадцать седьмого года издания. Стебликивский даже титульный лист отксерокопировал.
Трешнев засмеялся.
— Всеволод Тарасович еще и украинский перевод присовокупил. А ты, получается, даже не заглянула!
— Если ты думаешь, что гонял меня как банального курьера, думка твоя неправильная. Я к мужу ездила, а пакет этот просто по-дружески прихватила.
Трешнев молчал довольно долго.
— Что за украинский перевод? Откуда? Как он успел?
— Был очарован пленительной москалюхой настолько, что сидел ночь напролет, и к утру все было готово…
Теперь пришел черед молчать Ксении. «Вновь удобный случай, чтобы отключиться от этой фуршетиады навсегда», — думала она.
— Ладно тебе. — В голосе Трешнева хотелось услышать покаянные нотки, но он уже несся вперед. — Оказывается, семь лет назад в Киеве выпустили роман на украинском. «Кiзiлова скеля» он у них называется. А ты украинский знаешь. Так что сегодня же сличим.
— Получается, оригинал не нужен?
— Почему не нужен?! Мы же в итоге должны показать, что в романе Горчаковского перелицованный кусок чужого романа. Переводчик очень нужен. Ведь Адриана неожиданно позвали синхронистом на какую-то коммерческую тусовку. Впрочем, для верности нам даже лучше, чтобы посмотрел еще кто-то. Кстати, президент и Воля тоже тюркознатца поищут. Сейчас пошли на конференцию в Институт восточных и редких языков…
— С фуршетом? — не удержалась Ксения.