Смерть на выбор
Шрифт:
— Послушайте, — нахально перебила собеседника девушка, от идиотской храбрости даже голова трещать перестала. — Если бы я спросила вас — где ствол, что бы вы ответили? Какие именно пленки вас интересуют? У меня их за пять лет множество накопилось.
— Я же сказал, пленки с интервью.
— И я сказала — за много лет я взяла сотню интервью, если не больше. Вот помню, первый из великих, к кому я осмелилась подойти с вопросом, — Борис Штоколов. Так он… — Лизавета могла бы до бесконечности продолжать рассуждать в этом духе.
Когда-то ей попалась книжка
Она совершенно бессознательно выбрала второй путь. Но то, что работает при формализованном следствии — протокол, вопрос-ответ, очная ставка, — лишь раздражает следователей-«неформалов».
— Вот что, кончай баки забивать, мне с тобой мудохаться некогда. Сама знаешь, говорить я тебя могу заставить. Знаешь ведь?
Вопрос прозвучал риторически — сквозь добродушие рыжего коверного просвечивала беспощадная жестокость.
— Знаю, — обреченно согласилась Лизавета, — но войдите и в мое положение! Предположим, что я догадываюсь, что именно вам надо. Но на вопросы я ответить никак не могу. Просто потому, что не знаю, кто передал мне кассеты с интервью. Честное слово.
— Так, — хищно улыбнулся толстыми губами боксер, — уже ближе к теме. Где пленки?
— У меня на работе.
— Где именно?
— Я не уверена, что вы сможете найти сами, там такой беспорядок…
— Не переживай.
— У нас у каждого есть свой архив, вот в нем.
— Умница. Хорошая девочка. — От похвалы злого клоуна по спине побежали мурашки.
— А кто их тебе дал?
— Я же говорю, человек, я его видела, но ни как зовут, ни откуда он, даже не подозреваю. Понимаете, он же дал мне видеодокумент, — поспешила объяснить ситуацию Лизавета, — а если это документ, то мне как журналисту все равно, откуда он пришел. Ну, — она на секунду замялась, подыскивая доступное разуму бандита сравнение, — вот вам же, как, — еще одна секундная заминка, — все равно, откуда автоматы там, пистолеты, лишь бы работали.
Аргумент, как это ни странно, произвел впечатление. Рыжий достал из кармана обширных штанин радиотелефон. Компактную радиотрубку.
— Эй, Могучий, убери ее.
Лизавета правильно поняла глагол «убери» и почти не испугалась. Конвойный опять проводил ее до подвала.
— Боже, как долго, я извелся весь, — бросился навстречу девушке оператор Байков.
Оперативник Смирнов маялся. Уже три часа он слушал все телефонные звонки, деликатно опуская трубку, если догадывался, что это Лизаветиной бабушке позвонила одна из бесчисленных
Он уже узнал, что Лизавета должна принять участие в рождественском теннисном турнире; что общественное движение «Добрая душа» хотело бы узнать, насколько, с ее точки зрения, добрая душа у известного артиста и согласится ли он принять соответствующий титул; он выяснил, что какая-то Марина никак не может сделать «Рейтер» в понедельник и очень хочет, чтобы Лизавета ее заменила. Бабушка вежливо отвечала всем абонентам, что Лизаветы пока нет дома, и дисциплинированно спрашивала, что передать. Правда, после каждого разговора она одаривала милиционера весьма уничижительным взглядом. Мол, давай, давай, ищейка неблагородных кровей.
После очередного ведра презрения Саша не выдержал:
— Да, я грубый, да, я сыщик, но кто-то, в конце концов, должен делать и эту работу.
— Ну разумеется, — сухо ответила на крик оперативниковой души выпускница Смольного института.
Доссориться и рассориться окончательно они не успели.
Опять затрещал телефон.
— Аллоу, будьте добры Елизавету Александровну… — певучий, ласковый голос. Сашино сердце подпрыгнуло в предчувствии удачи. Именно такой голос должен быть у того, за кем оперативник безуспешно следил и кого потерял в хитрой проходной квартире.
— Лелечки нет дома, а кто…
Саша испугался, что искомый незнакомец повесит трубку. И поспешил вмешаться.
— Извините, Бога ради, выслушайте меня. Как вас зовут?
— Так выслушать или ответить на вопросы? Это, молодой человек, суть разные вещи, — на смену ласке пришла насмешливость.
— Ответьте на этот вопрос, и после буду говорить я.
— Всегда с опасением отношусь к обещаниям задать только один вопрос. Предположим, меня зовут Павел.
— Лизавета, простите, Елизавета Алексеевна не называла вас просто Павел?
— Вопрос номер два, как я и предполагал.
— Вы неправильно меня поняли, я хочу уточнить. — Саша Смирнов волновался, в любой момент все могло пойти прахом. Но ведь не станешь же объяснять все постороннему человеку.
— Предположим, она меня так называла, — все же ответил незнакомец.
— Тогда вы-то мне и нужны. Я тот, кто за вами следил позавчера. Помните?
— Впервые слышу. Не морочьте мне голову, — решительно отрезал «просто Павел», однако трубку не бросил.
— Вспомните, пожалуйста, где вы меня «кинули». Это очень важно, речь идет о жизни и смерти.
— Правило номер два — не верить патетическим заверениям, — «просто Павел» явно съел не одну собаку в словесных баталиях.
— А я и не прошу верить, я прошу ответить. В конце концов, что вы теряете? Лизаветы нет, и, возможно, она не скоро вернется.
— То есть как?
— А так, — оперативник Смирнов тоже умел отвечать решительно, — она пропала, как и почему, я попробую рассказать, если вы ответите на мой вопрос.