Смерть планам не помеха.Часть первая: Человеческое лицо
Шрифт:
Нетсуден тоже видит будущее, как и хозяйка. Они смотрят сны вместе, только он обычно помалкивает об этом. Но когда хозяйка видит нормальные сны с нормальным содержанием, тогда Нетсуден видит будущее самой хозяйки. Скорее всего, он просто выдумывал это, но ему не всегда нравилось то, что он видел. Сегодня ночью он видел что-то вообще странное и непонятное. Он видел, что те трое погибнут, и хозяйка сможет их спасти. Но если он расскажет об этом хозяйке, та ему не поверит и всё равно попытается сама.
Нетсудену немного страшно. Хозяйка не похожа
...хозяйку собираются сделать капитаном.
Глаза Рингоноки медленно становились круглыми, рот медленно открывался, волосы медленно поднимались дыбом. За её спиной стояли слегка офигевший Маюри и полностью охреневшая Донохане.
– Повторите, пожалуйста, я ещё не верю.
– Завтра тебя официально назначают капитаном пятого отряда.- спокойно объяснил Комамура. Он начал догадываться, что реакция на эту радостную новость должна быть немного иная. Радость, например.
– А...сколько проголосовало против?- негромко спрашивает Рингоноки.
– Один. Капитан Кучики Бьякуя считает, что ты не подходишь на должность капитана, но его голос против одиннадцати ничего не стоил.
– Не стоил...Вы не послушали этого умного, справедливого, сострадательного синигами? Впрочем, он наверняка ещё сердится на меня за сад и бой за Рукию...- последнее Рингоноки говорит тише всего, но кто захочет – тот услышит.
Комамура решает передать именно эту реплику своей первой офицер (теперь, очевидно, бывшей) Бьякуе. А потом вспоминает.
– Сейчас пойдёшь к лейтенанту первого отряда, пройдёшь тест (формальностей ради) и начнёшь готовится к принятию должности. Как правило, на это уходит несколько дней, но в условиях войны...- Саджин не договаривает, Рингоноки сама понимает всё. Она уже почти смирилась с самой мыслью о том, что станет капитаном, но ещё сомневалась. “Это большая ответственность. Справлюсь ли я?”
“Вы справитесь, хозяйка. Я буду всегда на вашей стороне, что бы вы не сказали. Но помните – вы можете сказать “нет”, и тогда они не смогут сделать вас капитаном. Хозяйка, вам ведь всего лишь семнадцать лет, считая годы до вашей смерти. Я вас не отговариваю, нет! Просто напоминаю. Вы ведь ждёте ребёнка, в конце концов...не отказ, а отсрочка! Вот родите, ребёнок чуть подрастёт, вот тогда вы и...”
– Я согласна, капитан. Сейчас, только приведу себя в порядок, и сразу пойду.
– Жена?
– Рингоноки?!
” ХОЗЯЙКА?!”
Рингоноки умывается, расчёсывается, а потом смело (так это выглядело со стороны) идёт в сторону бараков первого отряда. По обе стороны шли Донохане
– Подруга, ты ведь портишь сознательно всю свою жизнь!
– Она испортилась ещё до моей смерти.
– Ты ведь не любишь командовать!
– Кто тебе это сказал?
– Ты ведь ребёнка ждёшь!
– Он мне не помешает.
– Но это безумие! Бе-зу-ми-е! Ты сошла с ума!
– Хан, а я когда-нибудь была в своём уме?
– Но почему, почему ты согласилась?!
– Кто, если не я?- говорит Рингоноки и загадочно улыбается. А действительно, кто? Правда, у Рингоноки был ещё один мотив – она хотела, чтобы круг тех, кто может ей приказывать, сократился. Он не исчезнет, но уменьшится. “А бумажную работу будет выполнять Момо.” – решает Рингоноки. Настроение достигает самой высокой отметки, когда она заходит в кабинет капитана первого отряда. Она быстро, не запоминая вопросов, заполняет бумаги с тестами, отвечает на пару вопросов и ждёт решения. Сасакибе несколько минут думает, а потом решается.
– Ты будешь капитаном.
– Gut.- неожиданно даже для самой себя переходит на немецкий Рингоноки. “Неужели я ещё помню что-то из школьного курса?”
– Хорошо?
– Да. Вы знаете немецкий?
– Я знаю английский – а у тебя произношение хромает.- в чем-то Сасакибе прав. Произношение у Рингоноки действительно плохое. Но отличить английский от немецкого даже она может!
Рингоноки молчит, выслушивает неофициальное наставление по поводу достойного поведения и высокой морали (лейтенант неодобрительно смотрит на её живот), послушания (он явно вспоминает инцидент на казни), держания отряда в ежовых рукавицах (претензий пока не было), а потом переходит к хорошей части напутствия.
– Отныне твоим начальником является только мой капитан, и ты вольна делать всё, что он разрешит, не делая запрещённого. Церемония завтра в восемь утра, потом твой лейтенант покажет тебе бараки, отряд, расскажет о текущих делах и способах их решения.
– Хорошо. Если уж Айзен её не убивал до последнего, значит с отрядом она обращаться умеет. Правда, он иногда жаловался мне на её излишнюю говорливость и эмоциональность, из-за которых он её прикончить-то и хотел...Скажите, а она уже оправилась от ран?
– Стараниями Уноханы Ретсу... Иди уже, остальное на церемонии объяснят.
– Если церемония будет длиться долго, можно уйти? Семнадцать недель...
– Ну хорошо, хорошо, сократим. Можно будет без долгого вступления. Иди, иди, хаори получишь завтра, перед назначением.
– До свидания, раз так.- и Рингоноки уходит. Ей предстоит небольшой разговор с Нетсуденом.
Во внутреннем мире спокойно. Но Нетсуден выглядит немного грустным. Но явно не из-за назначения хозяйки капитаном.