Смерть под кактусом.
Шрифт:
Жорж качнулся вперед и оказался между мной и Шахом... Все закрутилось перед глазами, вторя колесу сумасшедшей рулетки. В самом центре этого колеса оказалось лицо — длинные темные волосы, насмешливый изгиб тонких губ... и глаза... необычные, странные глаза... Они казались пустыми, будто мертвыми... в них не было чувства, не было тепла, казалось, жизнь замерла в них, словно замерзла...
Сердце забилось в горле так, что я начала задыхаться. Я не слышала вокруг ничего, кроме его грохота. Наконец кто-то, вероятно бармен, сунул мне в руку стакан. Я сделала большой
— Ну-ну, тихо...
Я почувствовала на плече руку, но сбросить ее не могла. Я кашляла, не в силах остановиться. И очень кстати в руке оказался чей-то носовой платок. Когда мне все же удалось успокоить саднящее горло и унять слезы, оказалось, что Жорж стоит возле и крепко держит меня за плечи. По всей видимости, для того, чтобы я не свалилась с высокого табурета. И в это короткое мгновение над ухом послышался тихий смех, словно вдалеке рыдал треснутый колокол...
Охнув, я резко отстранилась. Но Жорж все-таки не
дал мне свалиться с табурета, удержав за руки. Наши взгляды встретились. Но его глаза уже были другими — они не были мертвыми. Они сверкали, горели жарким дьявольским пламенем...
Вырвавшись, я соскочила на пол, оглядываясь в полнейшем замешательстве. Вдруг возле меня оказался Федя:
— Свет, иди сюда... Не хочешь пару фишек поставить? Смотри, сколько уже Таисия выиграла! — Тут он заметил Антона. Одной рукой пихнул меня в сторону стола, другую протянул ему для рукопожатия: — Добрый день!
Оказавшись возле Тайки, я торопливо уцепилась за край стола. Сердце билось так, что меня шатало, восковые ноги таяли. Тревожно хмурясь, Мегрэнь подсунула мне стул. Она приткнула стопку фишек на десятку и села рядом.
— Ну что? — нервно кусая губы, она разглядывала мои дрожащие пальцы.
Я глубоко вздохнула:
— Мегрэнь... что-то я... В общем, боюсь, у нас действительно проблемы...
Тайка подавилась коротким кашлем, но быстро справилась и заулыбалась дилеру, пододвинувшему ей очередной выигрыш.
— Да? А со стороны все выглядело довольно мило.
— С чьей стороны? — сердито зашипела я, незаметно оглядываясь. — С вашей — может быть...
В нескольких словах я обрисовала ей то, что столь мило выглядело со стороны. В это время к рулетке вернулся Федя.
— Ну что, девочки, как успехи?
Нам было не до Феди. Единственное, что нас теперь занимало, — как добраться до корпуса, а еще лучше до Москвы. Сидящий за нашими спинами возле бара Шах весьма недвусмысленно дал понять, что Федя нам не защитник. По большому счету, теперь он нам только мешал. Посовещавшись, мы сказали ему, что собираемся уйти, но Федя принялся громогласно доказывать, что, пока везет, уходить нельзя. Натянуто улыбаясь, я попыталась его урезонить. Однако уговоры возымели обратный эффект. Ища поддержки на стороне, Федя обратился прямо к Шаху:
— Подтвердите, что я прав...
Испытывая жгучее желание надавать Феде по шее, я покосилась в сторону бара. Улыбка на губах Шаха была под стать крокодильей. Он энергично закивал, и я
— Вот, видите! — взбодрился Федя.
Я вздохнула, демонстрируя согласие и покорность судьбе, и попросила:
— Федя, закажи «Маргариту».
Федя обрадовался:
— Это совсем другое дело... — И, бормоча что-то о роковой ошибке, которую мы едва не совершили, замахал бармену.
Пока Федя был занят, я незаметно придвинулась к Тайке:
— Вот что, подруга... бросай эти фишки, к чертовой матери... Надо сматываться...
Не сдержавшись, Мегрэнь жалобно заскулила:
— Как «бросай»? Столько денег...
— Ах, ты непременно хочешь пышные похороны? Или ты думаешь, они сюда приперлись на табуретках посидеть?
— Что ты предлагаешь? Как выйти у них на глазах?
Делая вид, что поправляю волосы, я оглянулась. Шах
разглядывал нас с умилением, я бы даже сказала, с любовью. Я тихонько щипнула Тайку за локоть:
— Слушай сюда...
Громко чмокнув от удовольствия, Мегрэнь поставила бокал на стол.
— Обожаю «Маргариту»...
Я хмыкнула. Мегрэнь ее терпеть не могла, но Федя, перестаравшись, заказал два коктейля, пришлось подруге проявлять артистизм. Закатывая глазки и вслух рассуждая, куда поставить фишки, она вдруг неловко взмахнула рукой, опрокинув бокал на вечернее платье сидящей рядом женщины. Уворачиваясь от «Маргариты», дама взвизгнула и вскочила. Бокал грохнулся об пол и разбился. Мегрэнь запричитала, я заохала, Федя кинулся всех успокаивать. Словом, поднялась небольшая суматоха. Тайка страстно извинялась перед дамой, бросаясь на бедняжку с носовым платком, та отскакивала, горячо убеждая ее, что все в полнейшем порядке.
— Сейчас, сейчас! — махала руками Тайка. — Подождите одну секунду, я сейчас вернусь, только смочу платок водой...
Пока окружающие с интересом разглядывали промокшую женщину, Мегрэнь махнула платочком и исчезла. Я живо подключилась к общей сумятице, одновременно наблюдая за баром. Стоило Тайке коснуться лестничных перил, ведущих вниз, как Шах неторопливо отодвинул свой стакан и поднялся. Я ненавязчиво переместилась по другую сторону стола. Шах размял плечи, поправил пиджак и направился к лестнице. Едва слышно мурлыкая песенку, я сквозь ресницы глянула на спину Жоржа. Очень хорошо... Я уже стояла возле портьеры, легонько барабаня пальчиками по витому зеленому шнуру...
Длинные деревянные веранды выходили на реку и тянулись вдоль всего здания и на первом, и на втором этаже. Зеленые пластмассовые столики пустовали: было сыро и прохладно. Окинув быстрым взглядом перила, я удовлетворенно кивнула и протрусила вправо. Слева от «Посейдона» был пляж. Сейчас не сезон, конечно, но там вполне кто-нибудь мог сидеть на лавочке. Дойдя до конца веранды, я перегнулась через перила и огляделась. Здесь сразу начинался лес, поэтому ни одной живой души, кроме белки на сосне, обнаружить не удалось.