Смерть под кактусом.
Шрифт:
Но радовалась я рано. Крадучись, мы направились к пожарной лестнице, но, по счастью, не успели выйти на открытое место. Из-за корпуса показались двое. Они шли неторопливо, будто прогуливаясь, однако не нужно было обладать большой фантазией, чтобы понять, зачем эти мрачные ребята кружат вокруг корпуса в такой ранний час. Сжавшись в комок, мы замерли, пережидая, когда парочка скроется за углом. Выйди мы на минуту раньше — столкнулись бы с ними нос к носу. Теперь тянуть было опасно, иначе они сделают очередной круг и снова окажутся возле лестницы.
Я взлетела на четвертый этаж, как чемпион
Сладко посапывая, Федя и Игорь мирно спали на одной подушке. Плед валялся на полу, и мальчики зябко жались друг к дружке. Я приблизилась к дивану и аккуратно положила под бок Феде ключи от коттеджа. Потом подняла плед и осторожно прикрыла спящих. Умилительная картина — они спали почти в обнимку, а ведь не так давно испепеляли друг друга свирепыми взглядами! Вот бы их сфотографировать и им же потом... На этой мысли я охнула и торопливо зажала рот ладонью. Не сводя глаз с дивана, торопливо попятилась в спальню и плотно прикрыла за собой дверь.
Мегрэнь уже успела скинуть куртку и, сидя на кровати, расшнуровывала кроссовки. Увидев выражение моего лица, она бросила это занятие и испуганно вытаращила глаза. Я молча подняла указательный палец вверх. Тайка задрала голову, увидела зеркало и сделала то же самое, что и я: торопливо зажала ладонью рот. Однако паниковать уже было поздно. Если камера наверху все это время работала, наше отсутствие скрыть уже не удастся.
— Господи, мы совсем о ней позабыли... — в отчаянии прошептала Мегрэнь. — А если она в темноте тоже снимает?
— Спокойно, Тайка, без паники. Может, там никого и не было. — Я машинально раздевалась, размышляя о том, что делать. Подняться на чердак? Неизвестно, кто там может оказаться. Или по-быстрому сляпать легенду?
— Может, нам подняться на чердак? — робко спросила Мегрэнь. — Если там никого, вынуть кассету...
— Это если никого... — начала я, но вдруг из гостиной раздался скрип диванных пружин, и кто-то сладко потянулся.
Я бросила взгляд на часы: семь десять, через пятьдесят минут уже начнется завтрак. По полу гостиной зашлепали чьи-то босые ноги... В то же мгновение мы с Мегрэнью уже лежали по одеялом, зябко натянув его до самых подбородков. Под дверью раздалось слабое шкрябание, вероятно имитирующее стук, дверь скрипнула и приоткрылась. Мегрэнь спала на спине, дыша ровно и редко, иногда едва слышно всхрапывая. Я спала, свернувшись калачиком, положив кулачок под щечку, и видела радужные утренние сны...
— Эй, девчонки... — негромко окликнул Федя, — а девчонки... Пора вставать, завтрак скоро... Вы пойдете на завтрак?
Я спала безмятежно, с нетерпением ожидая, когда же Федя уберется из спальни. Но Федя, как всегда, оказался настырным. Он двинулся к кровати, а вот этого допускать как раз было нельзя: я лежала под одеялом в свитере и джинсах,
— Кто тут? — сонным голосом пролепетала Мегрэнь, как видно пришедшая к такому же выводу. — В чем дело?
Сквозь ресницы я наблюдала, как Федина физиономия расцветает счастливой улыбкой.
— Привет... это я. Доброе утро! Почти полвосьмого, скоро завтрак... Вы идете?
Тайка откинулась на подушку и простонала:
— Мы так рано не ходим... Чуть попозже, через часок...
Федина физиономия погрустнела, и он вздохнул так, как могут вздыхать только влюбленные: покорно и безнадежно. Но из спальни все-таки убрался.
— Мегрэнь, ты свинья, — сердито зашептала я, придвинувшись к самому Тайкиному уху. — Завалилась в кроссовках, да еще на мою половину!
— Я в суматохе стороны перепутала, — принялась она оправдываться. — К тому же ты первая в кровать сиганула!
Это подругу никак не оправдывало, но я ее простила. Поскольку надеялась, что еще раз здесь ночевать не придется.
Прислушиваясь к звукам из гостиной, мы начали потихонечку стягивать одежду.
— Ты и сверху все одеяло издрызгала! — раздраженно сказала я и попыталась стряхнуть с белоснежного пододеяльника комки прилипшей грязи. — И как только ты умудряешься...
Я замолчала, удивленно разглядывая свою ладонь. Ладонь была влажной, но, что было гораздо хуже, она была красной... Мегрэнь, со смирением выслушивавшая нравоучения, приподнялась на локте и заглянула мне в лицо:
— Ты что?
Я медленно опустила руку, с ужасом ощущая в груди нарастающие позывы к рвоте. С самого детства запах свежей крови вызывал у меня тошноту.
— Господи... Ты что, порезалась?
— Нет... — я судорожно пыталась понять, откуда это взялось, — не знаю...
Тут что-то промелькнуло перед глазами, послышался едва различимый шлепок, и на пододеяльнике появилось еще одно кровавое пятно. Мы подняли головы. Угол висевшего на потолке зеркала покрылся сеткой мелких трещин, на которых гроздьями собирались кровавые капли.
Потолок и стены спальни мягко закачались и поплыли... Я скатилась с кровати и закричала...
— Света, Света, что случилось?! — кто-то настойчиво тянул меня за запястья. — Да принеси же ты воды наконец! — Голос принадлежал Феде. — Света, откуда кровь? Да в чем дело, в конце концов?
Федя перестал меня трясти и сунул стакан с водой. Наверное, именно этого мне и не хватало, я жадно схватила стакан и стала пить. Руки тряслись, половину я вылила на себя, но сразу стало легче.
— Где Тайка?
— Не волнуйся, вот она... ревет... Девчонки, что случилось? Порезались, что ли? — в своих фантазиях Федя недалеко от Тайки ушел.
Я рукой сдвинула Федю в сторону и поднялась. Мегрэнь сидела на полу с другой стороны кровати и, яростно стуча зубами о стекло, пила воду. Рядом на корточках сидел заспанный растрепанный Игорь, хлопая на нее ошалелыми глазами. Увидев меня, Мегрэнь судорожно вздохнула, отставила стакан и встала. Мы смотрели друг другу в глаза и думали об одном и том же...
— Из-за чего шум-то? — хмуро буркнул Игорь, глядя на нас по очереди.