Смерть под кактусом.
Шрифт:
Я под столом пнула Мегрэнь ногой. Тайка, конечно, умница, но надо меру знать.
Физиономия у старлея вытянулась, а глаза капитана Тарасова превратились в жгучие уголья. Пару минут Тарасов боролся с лицевыми мускулами, потом едва слышно процедил:
— Не волнуйтесь, я разберусь. Я вам обещаю..
Когда за последним милиционером захлопнулась дверь, я наконец смогла вздохнуть с облегчением. Подруга вялым жестом вытерла выступивший на лбу пот и покачала головой:
— Ну и ну... Чуть-чуть не вляпались... — Она нервно хихикнула. — Надо же, решили
Это было чистой правдой. Когда в номере появился бравый майор Кокорев, мы с подругой с готовностью уселись на диванчик, искренне желая выполнить свой гражданский долг и помочь следствию. Как говорится, чем можем... Но когда вслед за Кокоревым в гостиной появились Рыжий и Хрипатый, состояние наше иначе как ступором назвать было нельзя. Мы так растерялись, что в первые минуты не могли связать и двух слов.
— И что нам теперь делать? — Я с раздражением разглядывала кучу пепла, любезно оставленную нам на память Кокоревым. Перед тем как уйти, он весьма настойчиво попросил нас не уезжать, по крайней мере, до окончания срока путевки. — Слушай, а где Федя с Игорем?
Тайка пожала плечами. С того момента, когда мы покинули чердак, мы их больше не видели.
— А вдруг их арестовали? — испугалась я.
— За что? — возразила Мегрэнь. — С таким же успехом можно задержать весь главный корпус.
Она задержала взгляд на моем лице:
— Ты как себя чувствуешь?
— Так себе, — созналась я, — горло болит.
Мегрэнь пощупала мой лоб и нахмурилась. В это
время в дверь осторожно постучали.
— Войдите! — крикнула Тайка.
На пороге показались Федя и Игорь.
— Привет, девчонки! — бодро гаркнул Федя. — Как дела?
«Спасибо, хреново!» — подумала я, Мегрэнь откликнулась:
— Нормально... Вы где были-то?
— Как где? — усмехнулся Игорь. — Где и все — на допросе...
— Ну, и к какому выводу пришло следствие?
— Чистой воды убийство. Хлопнули дядю ни за понюшку табаку... — Чему сейчас радовался Федя, я понять не могла, не иначе мыслительному процессу препятствовала повышающаяся температура.
В номере вдруг появилась горничная. Она возникла неслышно, словно фантом из воздуха, я даже перепугалась.
— Приносим извинения за неудобства... — прогундосила горничная загробным голосом. Мы сразу притихли. — Вам будет предоставлен другой номер...
Она объяснялась долго и витиевато, бросая косые злобные взгляды на рассыпанный по столу пепел. Мы ей не нравились. Мы здесь вообще никому не нравились. Но благородный порыв администрации я одобрила. Хотя кровавые капли с потолка спальни уже стерли, вид треснувшего зеркала меня все равно смущал.
— Нет, спасибо! — вдруг решительно заявила Мегрэнь, вставая.
Я вздрогнула, горничная моргнула, Игорь открыл рот, а Федя удивился:
— А почему нет?
— Мы не хотим переезжать в другой номер. Мы оплачивали этот, вот в нем и останемся. Только поменяйте постельное белье, — на горничную лучше было не смотреть, — и уберите пепел со стола.
Горничная покинула нас молча, как видно, подразумевая тем самым, что еще вернется. И в самом деле, вернулась она скоро, всего через каких-нибудь сорок минут, Федя даже не успел до конца рассказать, как его допрашивали. Беседовали с ними поодиночке. Выходило, что разговор с Федей происходил весело и с размахом, а с Игорем поговорили скомканно и быстро.
Завидев горничную, Тайка быстренько спровадила наших гостей из номера. Горничная молча прошла в спальню, Мегрэнь следом за ней. Та, не произнося ни звука, быстро стянула окровавленное белье и постелила свежее. Мегрэнь наблюдала за ней с умилением. Но когда горничная потянулась за покрывалом, комом лежащим в углу, Мегрэнь ее опередила:
— Спасибо, не надо... Подруга плохо себя чувствует, она сейчас ляжет...
Я, конечно, себя не очень хорошо чувствовала, но чувство голода было гораздо сильнее. Тем не менее горничная оставила покрывало в покое. Тайка сразила меня наповал, ловко сунув ей в передник сто рублей. Суровый взгляд женщины потеплел, выходя из номера, она даже оглянулась и кивнула:
— Выздоравливайте!
— Спасибо! — каркнула я и, подождав, пока за горничной захлопнется дверь, развернулась к подруге: — А теперь быстро колись, что это еще за фокусы...
— Фокусы? — сморщила нос Тайка. — Что, так и не въехала?
Я затрясла головой. Мегрэнь глубоко и огорченно вздохнула. Схватив покрывало за угол, она попятилась к двери. Покрывало расправилось, и я испуганно охнула. Середина стеганого атласного покрывала была залита кровью.
— Теперь поняла?
Я кивнула. Менты тут два часа болтались, но, если бы хоть одному пришла в голову мысль его развернуть, нам была бы крышка.
Тарасов сказал, что Леопольда убили около четырех утра. Если бы мы в это время спали, то покрывала на кровати не могло быть, следовательно, на нем не могло быть и крови. Тайка стянула его, только когда мы вернулись, в потемках и спешке не обратив внимания на пятна.
— А ты когда догадалась? — спросила я. — Мне это даже в голову не пришло.
— Когда Тарасов сказал, во сколько Леопольда убили. И я сразу поняла, что если нас в другой номер переведут, то даже ежу будет ясно, что к чему.
Что ни говори, но когда Мегрэнь не ведет себя как дура, она большая умница. Я присела на краешек свежезастеленной кровати и погладила ладонью белоснежный пододеяльник.
— М-да, все удачно сложилось. Но что дальше делать? Уехать теперь нельзя, не говоря от том, чтобы сбежать. На нас тогда всех собак спустят. С первой секунды, как только я увидела Леопольда, поняла, что от него будут одни неприятности.
Может, я не слишком внятно намекала, но с первого раза Мегрэнь меня явно не поняла. Она стояла возле окна, с живым интересом разглядывая колышущиеся верхушки деревьев.