Смерть под псевдонимом
Шрифт:
Короче, Машу из квартиры турнул мигом, купил ей конуру однокомнатную, она опомнилась, пыталась хоть что-то с него получить, все-таки жена, полагается ей… Тогда он озверел совсем от жадности, велел охране ее на работу не пускать. Представляешь, она приходит, а ее чуть не в шею гонят! Ну, конечно, пошли разговоры, все узнали, и так-то за спиной шептались, а тут совсем плохо стало. Она совсем одна – ни друзей тут, ни родственников, поддержать некому, не то она с собой покончить хотела, не то просто от стресса заболела…
– Кошмар! – Надежда, не
– Короче, потом оправилась, но долго не могла работу найти, все боялись с Сундуковым связываться, перебивалась она кое-как, а потом устроилась секретарем к… вот как раз к Кондратьеву покойному!
– Как? – подскочила Надежда. – Ее фамилия Куропаткина? Мария Куропаткина? А не Сундукова?
– А ты ее откуда знаешь? – прищурилась Елена.
– Да так, в Интернете упоминали ее в связи с Кондратьевым, – ответила Надежда полуправдой.
– Этот парень в очках – из юридического отдела, он-то далеко не дурак. А вот Антонина, корова симментальской породы – это жены Сундукова двоюродная сестра. Она его заставила всех своих родственников на работу взять. Дура полная эта Антонина! Ей бы только поругаться, поорать, власть свою показать. Мне говорили – все сотрудники от нее плачут, только портит все.
– Я заметила, – согласилась Надежда.
– Ну вот, – смущенно проговорила Елена, – теперь ты все про нас узнала, пойдешь ко мне редактором?
– Ой, нет, Лена, спасибо, мне ездить далеко очень… – дала задний ход Надежда, решив, что Елена обязательно начнет разбираться с газетой, опубликовавшей заметку. Там дойдет до Путовой, она опишет Надежду, и очень неплохо в этой ситуации оказаться как можно дальше от издательства «Норд-Вест».
Утром Мария сердечно распрощалась с хорошим человеком Петром Васильевичем и даже поцеловала его в небритую щеку.
– Заходи, если что, – напутствовал он, – послезавтра моя смена. А сегодня ночевать не приглашаю, ночью Витька дежурит, он алкаш, и вообще…
Мария с тоской отогнала от себя видение: она коротает ночь на вокзале, заснула кое-как на неудобном сиденье, и вот уже трясет ее дежурный и препровождает в отделение милиции. Господи, и как же ее угораздило дойти до такой жизни?
Надо взять себя в руки и ехать в ту мастерскую по ремонту обуви, возможно, там что-то прояснится.
Петр Васильевич сунул ей в карман две мятые сотни.
– Бери, бери, – сказал он, – тебе за работу полагается…
Она доехала на маршрутке до нужной улицы и теперь брела по ней, глубоко задумавшись над своим безвыходным положением. Вдруг она почувствовала какую-то смутную тревогу. Она остановилась, подняла голову – и увидела, что из-за поворота показалась черная машина с узкими хищными обводами. Ошибки быть не могло – это была та самая машина, в которую ее втащили несколько дней назад, та машина, на которой разъезжали ее похитители.
Мария резко развернулась, подняла воротник и быстро зашагала в обратном направлении. Пройдя метров
Справа остался маленький застекленный ларек, из которого невыносимо пахло рыбой. До конца проулка оставалось всего с десяток шагов, как вдруг Мария увидела, что впереди в проеме между домами появился знакомый хищный силуэт черного автомобиля. Машина остановилась, задняя дверца гостеприимно распахнулась.
Мария охнула, повернула на сто восемьдесят градусов и побежала обратно по проулку. Снова промчалась мимо рыбного ларька, мимо мусорного бака, до выхода оставалось совсем немного… и тут она увидела впереди, посреди проулка, рослого мужчину с тяжелым подбородком. Того самого, который похитил ее со своей остроносой напарницей и держал взаперти в деревенском доме.
Кажется, его зовут Павел, а ее Петр Васильевич называл Лидкой.
Он стоял прямо у нее на пути, нагло ухмыляясь, и манил Марию пальцем.
– Ну, иди, иди к папочке! – проговорил он фальшиво-ласковым голосом. – Папочка соскучился! Сколько можно бегать? Все равно тебе некуда податься!
Мария взглянула через плечо.
Сзади дорогу перегораживала черная машина, впереди стоял ухмыляющийся тип.
За рыбным ларьком раздалась какая-то подозрительная возня, оттуда появилась коренастая женщина средних лет, которая вела на сворке трех английских бульдогов. Пыхтя и переваливаясь, бульдоги прошли мимо Марии. Девушка безнадежно взглянула на них, на их хозяйку… чем они могут ей помочь?
Мордатый тип, словно прочитав ее мысли, нагло ухмыльнулся и чуть отступил в сторону, пропуская даму с собачками. Затем он медленно двинулся навстречу Марии.
Расстояние между ними неумолимо сокращалась.
Надежда Николаевна проснулась в отвратительном настроении. Ей приснился муж – худой и бледный, старый свитер висел на нем, как на вешалке. Муж грустно смотрел на нее и пытался что-то сказать, но только открывал рот, как рыба. Это было ужасно.
«Какое счастье, что это был сон!» – подумала Надежда.
Не открывая глаз, она ощупала постель рядом. Половина мужа была пуста. Более того, она была холодна.
Надежда вскочила с кровати, как будто подброшенная пружиной. В спальне было темновато, она с трудом нашла будильник и ужаснулась – было без пяти девять! Проспала!
– Саша! – крикнула она и помчалась на кухню.
Кухня встретила ее безжизненной пустотой. Стол чистый, и кофе не пахло. Надежда метнулась в ванную, заранее сложив губы в робкую извиняющуюся улыбку.
И совершенно зря. Ванная тоже была пуста, но по запотевшему зеркалу Надежда поняла, что душ муж принимал и брился. И тут она вспомнила его слова, что-то про заказчиков из Москвы, и что нужно ему быть на работе пораньше.