Смерть в Голограм
Шрифт:
– Да, он присутствовал при осмотре. Сказал – скандальный дом, вечно у них что-то случалось.
Забор, ограждающий участок вокруг дома, был сделан из красного кирпича, с вставкой из широких, металлических ворот.
Фатрушев указал на дверь справа. Фомин нажал на звонок. Через секунду из микрофона послышался женский голос:
– Вам кого?
– Полянского Александра Яковлевича.
Шорох, звук шагов и снова вопрос, уже мужским голосом:
– Вы кто?
– Сотрудники Управления по расследованию особо важных преступлений.
Домофон затих, но раздался щелчок открывшейся двери.
Фомин
Дверь дома открылась, и на пороге появился мужчина среднего роста. Его фигура была далека от идеальной, но общий вид создавал приятное впечатление.
У него были карие, слегка на выкате глаза, яркие губы и чисто выбритые пухлые щеки. Волнистые волосы красиво уложены, одет продуманно и со вкусом. На белоснежную рубашку с аккуратно отогнутыми манжетами накинут джинсовый жилет. Отутюженные серые брюки, галстук и бархатные красные мокасины демонстрировали выверенный стиль владельца.
Егор представился.
– Полянский. Александр, – произнес мужчина в ответ и манерно повел рукой, приглашая войти в дом.
Указав на машинку с бахилами, он добавил:
– Можете воспользоваться.
В большой гостиной с витражными мозаичными окнами, пропускавшими мало света, царил идеальный порядок. Даже человеку, не сильно осведомленному в интерьерных вопросах, было ясно, что владельцы дома сильно тяготели к английскому стилю. Но опытный дизайнер сразу бы отметил, что стилевой завершенности во время ремонта достичь, все-таки, не удалось. Много мрамора и натурального дерева, но плинтуса выполнены из пластика, а ткань на стенах с традиционным английским рисунком, выглядела дешево и сильно морщинила в углах. Много лепнины, но не гипсовой, а из более дешевого полиуретана. Высокие потолки отделаны дорогой мозаикой, но балки в перекрытиях – не деревянные, а из дешевого прессованного картона. Портьеры, которые должны быть выполнены из тяжелых, солидных материалов, явно грешили в сторону более облегченных заменителей.
Вот на мебель хозяева не скупились. Деревянные стулья с высокими спинками красиво обрамляли огромный стол на кованых ногах, сделанный в едином стиле с перилами мраморной лестницы, ведущей на второй этаж. Правда, на диване, похоже, снова сэкономили. Из-под парчового чехла предательски выглядывала дешевая плюшевая обивка.
Полянский развел руки в стороны и горько вздохнул.
– Вот, собственно так. Такая, короче, у нас беда…
Он растерянно смотрел на непрошеных гостей.
– Вы позволите нам осмотреть дом? – спросил Фомин.
– Смотрите, раз надо. А, может быть, сначала кофе или чай? – вежливо предложил Полянский.
– Кофе – это хорошо, – громко произнес Фатрушев, с размаху бесцеремонно плюхнувшись на пышный диван.
Полянский вопросительно взглянул на Фомина.
– Спасибо, – произнес Егор.
– Спасибо – да, или…? – уточнил хозяин дома.
– Да, – ответил Фомин.
Полянский прошел в кухню, соединенную с гостиной раздвижной дверью и включил кофе-машину.
Оглядевшись, Фомин подошел к высокому камину, на котором выстроились статуэтки, мраморный бюст английской королевы и несколько шкатулок. В центре – большое фото,
«Странный выбор для ритуального фото», – подумал Фомин.
Он взглянул на балкон второго этажа, пытаясь определить, где находится обладатель женского голоса.
Фатрушев, перехватив его взгляд, поднялся с дивана и принялся неслышно подниматься по лестнице.
Егор тихо прошел к кухонной зоне и остановился у входа, незамеченный хозяином дома.
Полянский, аккуратно скрутив валиком алые салфетки, положил их на край стола и начал расставлять на подносе фарфоровые чашки. Сделав шаг назад, он задумчиво взглянул на композицию и, подумав, добавил плетеную вазочку с разноцветными пирожными.
Егор легонько постучал по красному дереву, которым была обита стена кухни. Полянский вздрогнул.
– Не помешал? – улыбнувшись, поинтересовался Фомин.
– А? Да нет, у меня уже все готово. Вот только сахар найду. Вы же, наверное, с обычным пьете? – Решил уточнить он.
– А бывает не обычный? – улыбнулся Фомин.
– Дааа! Масса!
Полянский принялся на иностранный манер – не загибать, а отгибать пухлые пальцы.
– И тростниковый, и стеклянный, и заменители: фруктоза и дынный сахар, ксилит и сорбит…
Заметив на лице Фомина признаки скуки, Полянский остановил перечисление.
– Короче, я все рецепты делаю на заменителях. И обычный сахар мы не держим. У нас его никто не употребляет, – говорил Полянский, продолжая копаться в ящиках.
Фомин наблюдал за движениями хозяина дома.
Вдруг Полянский громко воскликнул:
– Нашел!
Он достал бумажный пакет, ловко отсыпал белый песок в сахарницу и удачно пристроил ее на поднос. Егору подумалось, что вся эта возня с кофейной сервировкой Полянскому намного важнее, чем трагическое событие, по поводу которого он сейчас вынужден принимать гостей.
Александр подхватил широкий серебряный поднос и направился в гостиную. Егор вежливо уступил ему дорогу, пропустив вперед.
– Расскажите, пожалуйста, еще раз: с момента, как Вы подъехали к поселку, что происходило? – попросил Фомин.
– С момента, как проехал шлагбаум? – уточнил Полянский.
– Да. Постарайтесь вспомнить, может, что-то подозрительное показалось Вам возле дома и в самом доме. И далее: что Вы видели-слышали, когда вошли в дом и как обнаружили труп.
На слове труп Полянский начал икать и кашлять и едва не упустил из рук поднос. Егору захотелось постучать по его круглой, немного сутулой спине, но он воздержался.
– Я же вчера все рассказал Вашему коллеге, – произнес он голосом, готовым сорваться на слезы. – Зачем вы меня мучаете?
– Извините, такая работа, – сказал Егор, открывая папку с протоклом.
Полянский повернулся, покосился на записи и, вздохнув, почти слово в слово повторил вчерашние показания.
– Ясно, – произнес Фомин. – А какие у Вас отношения с родителями жены?
Полянский, не повернувшись, быстро ответил:
– Вообще никаких. Они умерли несколько лет назад. Спились. Там, короче, почти все пьют в этой глубинке.