Смерть в осколках вазы мэбен
Шрифт:
— Кто там? — спросила тихонько.
Современная жизнь научила нас быть осторожными и не распахивать дверь По первому звонку. Мало ли кто за ней может оказаться.
— Кто там? — повторила я чуть громче.
— Откройте, Леда, — послышался мягкий баритон, — это Карчинский.
Вот те на! Только что о нем думала. А он уже тут как тут, легок на помине. Однако что ему от меня понадобилось, да еще и в такое время? Добропорядочные граждане уже давно спят. Или он не считает меня добропорядочной? Перестав колебаться, я открыла дверь. Художник ввалился в коридор, словно его сзади кто-то подпихивал.
— Прошу прощения, — рассыпался он в извинениях, —
— Проходите, — я кивнула.
Художник быстренько избавился от мокрого плаща, пригладил перед зеркалом волосы, приосанился и последовал за мной.
— Чаю, кофе? — спросила я. — Или хотите чего-нибудь покрепче?
— На улице очень холодно, — мягко ответил он, располагаясь в кресле, — и я бы не отказался от глоточка чего-нибудь, но у меня к вам серьезное дело.
— Слушаю, — я присела на диванный валик, — говорите. Если это в моих силах, то я готова вам помочь.
— Как я благодарен вам, Леда, за ваши слова, — произнес он проникновенно. — Я рад, что вы готовы мне помочь. Сейчас я действительно очень нуждаюсь в помощи. Простите, а вы одна?
Что за вопрос? Причем без всякого перехода. Или он нуждается в том, чтобы я утешила его по-женски? Тогда я зря пообещала ему помочь. Пусть поищет себе другую утешительницу.
— А какое это имеет значение? — Я спокойно смотрела на него. — Предположим, нет, но разве я уже не взрослый человек, чтобы самой решать, одной мне быть или с кем-то?
— Простите, я совсем не хотел вас обидеть, — Карчинский потер лоб. — Просто я сейчас хочу говорить об очень деликатном деле, и мне хотелось бы, чтобы об этом никто не знал. Вы ведь сумеете сохранить все в тайне?
Час от часу не легче. Что еще за тайны объявились? Я молча встала, подошла к двери и плотно закрыла ее.
— Говорите, — потребовала я категорическим тоном.
— Сейчас я должен был быть в Москве, — проговорил ночной визитер, — но обстоятельства сложились весьма неблагоприятным для меня образом. Поэтому я и хотел бы попросить вас об одолжении. А именно отправиться вместо меня в Москву и встретиться там с одним человеком. От меня ему нужно передать небольшую посылку.
— И все? — удивилась я.
— Почти, — кивнул Карчинский.
Глава 17
Я молчала. Карчинский тоже не торопился с объяснениями. Он сидел в кресле и задумчиво смотрел на меня. У него был вид человека, который решает сложный шахматный этюд и должен просчитать все возможные варианты.
Мне, кстати сказать, не мешало сделать то же самое. Хотя что тут может быть особенного? Подумаешь, прокатиться до Москвы, передать там посылку и вернуться обратно. Этим я помогу хорошему человеку, художнику. Непонятно, почему только он не хочет послать кого-то из своих помощников или обратиться к кому-то из друзей. Друзья-то у него есть. Вот Герт, к примеру, давно его знает, и этот… художник-авангардист Иванов. Почему бы Карчинскому не попросить именно их? Так нет, приехал ко мне, да еще и выдвигает условие — никому об этом не говорить. Тоже мне, шпионские страсти! Что такого особенного может быть в посылке, если нужно соблюдать такую секретность?
Карчинский пошевелился в кресле и посмотрел на меня.
— Вы согласны, Леда? — мягко поинтересовался он. — Понимаю, на вашем месте я бы тоже не торопился с ответом. Но я уже говорил про неблагоприятные обстоятельства. Пожар уничтожил часть моих картин, многие
Я молча ждала продолжения.
— Понимаете, Леда, — Карчинского не остановило мое молчание, — я не могу уехать в Москву и все здесь бросить. Но мне необходимо передать одну свою работу руководителю Центра корейской культуры. Однако я не хочу обращаться с этой просьбой ни к своим друзьям, ни к своим помощникам. Как-никак в мастерской произошел пожар, кто-то очень постарался причинить мне ущерб. И ваза, ваза мэбен, присланная из Кореи, была похищена. Я не хочу вызывать никаких подозрений, поэтому и остаюсь в Петербурге. Но вы совсем другое дело. Вы известная журналистка, которая может отправиться в Москву по своим служебным делам. А заодно и передать небольшой сувенир главе Центра корейской культуры.
Неужели все мои мысли можно так легко прочитать? Он с легкостью отвечал на мои незаданные вопросы, опровергал неприведенные аргументы.
— А нельзя отправить вашу посылку почтой? — привела я последний довод.
— К сожалению, это совершенно невозможно. — Карчинский потянулся ко мне, словно вознамерился взять за руку. — Я хочу отправить Александру Паку одну из своих ваз мэбен. Сами понимаете, это очень хрупкая вещь, и я не хочу, чтобы она пострадала. Вы поможете мне? — с настойчивостью повторил он.
— А когда нужно ехать? — сдалась я.
— Вылететь нужно завтра утром, а вернуться вечерним поездом. Вот деньги на билеты и на небольшие удовольствия. Отдадите вазу, письмо от меня, а потом погуляйте немного по столице, зайдите в какой-нибудь магазин и выберите для себя что-нибудь красивое. Я знаю, что женщины обожают разные безделушки.
Я прикинула предполагаемую сумму, выделяемую мне «на небольшие удовольствия», и удивленно присвистнула.
— А это за какие такие заслуги?
— Ничего не делается бесплатно. Но я всегда ставил деньги на второй план, они не имеют никакого значения, если ими нельзя воспользоваться. Если вы не захотите их взять, то, когда вернетесь в Петербург, я отведу вас в один маленький магазинчик, и вы выберете для себя что-нибудь. Это ведь так просто — услуга за услугу.
— Но моя маленькая услуга обходится вам достаточно дорого.
— Деньги для меня не главное, — твердо вымолвил художник, — и могу я сделать приятное красивой женщине, которая потратит свое время, помогая мне.
— Вы, несомненно, можете сделать что угодно, но давайте договоримся, Владимир Иванович, — твердо произнесла я. — В Москву я поеду и вашу посылку отвезу, но денег за это мне не нужно. Не буду доказывать, что я такая альтруистка, но согласитесь, что платить такую сумму за мизерную услугу по меньшей мере странно. Давайте обойдемся без всего этого. — Я встала.
— Вы потрясающая женщина, Леда, — проговорил Карчинский, и не успела я опомниться, как он обнял меня и поцеловал в губы. — Я просто счастлив, что встретился с такой женщиной. Я ваш должник на всю жизнь. Можете обращаться ко мне, когда только пожелаете.
Я неловко оттолкнула его и освободилась. Ну и тип! А Герт тоже хорош, дрыхнет себе без задних ног.
— А где посылка? — спросила я, на всякий случай отодвигаясь от художника на безопасное расстояние.
— Она у меня в машине, я сейчас ее принесу. И все-таки я верил, что вы мне не откажете. Подождите минутку, я сейчас. — Он быстро прошлепал в коридор, щелкнул замком и был таков.