Смерть выходит в свет
Шрифт:
– Достойная смерть, - бросила Мэгги и Джордж расхохотался.
– Что может толкнуть человека на такой дикий поступок?
– спросил Дэвид Кипп, придвигаясь поближе к остальным, и все уставились на Делию в ожидании ответа.
– Похоже, он увлекался мистикой, принадлежал к какой-то сатанинской секте. Конечно, он был безумцем и, насколько я помню, пережил большое разочарование в любви.
Джордж прыснул.
– В Германии, в Ротенбурге, есть музей уголовников, - сообщил нам Дэвид Кипп.
– Именно там выставлена "железная леди". Мы с Мишель видели
– Я-то думала, "железная леди" - просто метафора, обозначающая политическое давление, - сказал Дез Уэстморленд. Несмотря на жутковатую тему беседы, она помогла Дезу и его подружке сблизиться с остальными, "влиться в коллектив": как сказал бы мой старый инструктор в лагере "Северная сосна".
– Неужели эта штука и впрямь существовала?
– В древности это был деревянный срамной наряд, который насильно надевали на женщин, совершивших преступления определенного толка.
– А в заслонку забивали стальные шипы, - прошептала Сисси. Ее "с" и "ш" шипели как свернувшиеся кольцом змеи.
– Насчет шипов я ничего не знаю, - ответил Кипп, передернув плечами. На миг мне показалось, что сейчас Мэгги вновь перехватит нить беседы, однако Кипп уже успел почувствовать вкус и притягательную силу передаваемых из уст в уста журналистских баек.
– Но в Париже тоже есть Музей криминалистики. Экспозиция собрана парижским полицейским управлением. Ее я тоже видел. Там представлена вся музейная чернуха и история применения закона с самых древних времен. Много документов эпохи революции, манекены в старом полицейском обмундировании; показано, как мундиры менялись с годами. Я провел там почти целый день. Потрясающе!
– Расскажи про музейную чернуху, пап, - попросил один из мальчиков, и это было ошибкой: Кипп старший тотчас выгнал сыновей из флигеля и отправил их спать, чем немного поднял настроение остальным бодрствующим.
– Жаль, что он этого не услышит, - пробормотал Дэвид.
– В этом разделе вывставки полным-полно побитых ножей, кинжалов и револьверов. Полагаю, человеку, который хочет увидеть нечто особенное, это интересно, но лично я считаю, что хлебный нож, он хлебный нож и есть, и неважно, сколько крови пущено с его помощью.
– Смелое утвреждение. Интересно, согласились бы вы провести там ночь?
– Я в привидения не верю, если вы на них намекаете, Мэгги.
– Ох эти молодые трезвые умы! Уверена, что ангелы оплакивают вашу долю.
– Если где и есть привидения, так здесь, - подала голос Джоан Харбисон.
– Полицейские оставили тело старателя Дика Бернерса в этой комнате на всю ночь. А три месяца спустя тут же лежал Уэйн Траск, пока его не забрали в Уитни.
– Альберт мне рассказывал, что двое лесорубов сплавляли плот по озеру и утонули. Их окоченевшие тела притащили сюда и прислонили к стене, будто бревна.
– Право слово, Мэгги, вы - истинный кладезь знаний, причем самого причудливого толка.
– Эх, чего только не напихано в голову. Не буду отрицать: там полно всякого. Но ведь у меня нет книг, вот и приходится забивать мозги чем попало.
–
– спросил я Мэгги.
– Насколько я слышал, не сахар.
– Не сахар, верно. Точное определение. Какое-то время полицейские думали, что его убили: здесь было немало людей, которым хотелось бы полюбоваться его трупом. Но потом от этой версии пришлось отказаться.
– Врагов у него хватало, - подала голос Сисси.
– Он же был бешеный. Преследовал женщин, и местных, и приезжих. Однажды приставил дробовик к голове собственной жены, и ей пришлось голышом бежать через лес к дороге, будто сойке, и останавливать первую встречную машину.
– Он провел целый год в психушке, - добавил Ллойд, почему-то пристально глядя на меня.
– Его выжили из Корнуолла, Онтарио, за то, что приставал к жене тамошнего врача, - сказала Мэгги.
– А однажды он клеился к моей девушке, - сообщил Ллойд.
– И пил беспробудно. Бывало, дорвется до бутылки, и все, не остановишь.
– Он был владельцем этой усадьбы, верно?
– вновь послышался голос Деза Уэстморленда. Оказывается, он слушал внимательнее, чем я думал. Его подружка робко улыбнулась, одобряя такую любознательность.
Сисси внезапно оживилась и кивнула.
– Кроме его жены, Флоры, никто тут ничего не делал. Уэйн Траск пальцем о палец не ударил. И, когда она уехала, все здесь пришло в упадок, так что после смерти Траска усадьбу продали почти за бесценок.
– Флора была великая искусница по части вязания крючком - добавил Ллойд.
– Она выделывала уютники для заварных чайников, шарфы и свитера и продвала все это постояльцам. Так ей удалось собрать немного денег, и она смогла оставить Уэйна. Поехала навестить мать и не вернулась. Из одежды взяла только то, что было на ней. Как вам это нравится?
Все захмыкали и заохали в ответ, а Ллойд хихикнул себе под нос, прекрасно понимая, что завладел вниманием слушателей.
– Старый Уэйн Траск был тот ещё фрукт, - продолжал он.
– Пошел вразнос и все промотал. Бывало, заглядывал ко мне пропустить рюмочку, да так и сидел, пока все не вылакает. Я держал его на работе, хотя работы и не было. Просто из сочувтствия. Но как-то раз со мной приехал сынишка и выпил тут кока-колы, а Траск и говорит: "С тебя тридцать пять центов, расплатись, пожалуйста. Я думал, он шутит, Это была одна из наших последних встреч.
– А сколько раз мы потчевали его у себя дома, - вставила Сисси.
– Траск был старателем?
– с легким смущением спросил Дэвид.
– Вы уже слышали о Дике Бернерсе. Вот кто был старателем, - сказала Джоан Харбисон. Словно почувствовав внезапный сквозняк, она взяла здоровенное березовое полено и бросила его в огонь, подняв новый фонтан искр. На минуту воцарилось молчание.
– Старый Дик был забавный малый, - сказал, наконец, сидевший возле матушки Джордж.
– Старательством он и впрямь занимался, но ведь любой дурак знает, что в лесах нет никаких месторождений. Даже найди он тонну золота, добыть его все равно невозможно, потому что в парке Алгонкин запрещено разрабатывать рудники или рыть шахты.